Статистика врачебных ошибок в россии 2019: Минздрав назвал ежегодное количество осложнений от врачебных ошибок — РБК

СК довел до суда 332 уголовных дела о врачебных ошибках в 2019 году

https://ria.ru/20200303/1567774151.html

СК довел до суда 332 уголовных дела о врачебных ошибках в 2019 году

СК довел до суда 332 уголовных дела о врачебных ошибках в 2019 году — РИА Новости, 03.03.2020

СК довел до суда 332 уголовных дела о врачебных ошибках в 2019 году

Число направленных в суд уголовных дел о врачебных ошибках выросло в 2019 году до 332, сообщил председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. РИА Новости, 03.03.2020

2020-03-03T12:19

2020-03-03T12:19

2020-03-03T20:19

общество

александр бастрыкин

генеральная прокуратура рф

следственный комитет россии (ск рф)

россия

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/148137/86/1481378664_0:155:2898:1785_1920x0_80_0_0_79f3c524c92332220bbef9462eae8572.jpg

МОСКВА, 3 мар — РИА Новости. Число направленных в суд уголовных дел о врачебных ошибках выросло в 2019 году до 332, сообщил председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин.По его словам, в органы СК за год поступило 6,5 тысяч сообщений о преступлениях, связанных с врачебными ошибками и ненадлежащим оказанием медпомощи, возбуждено 2,1 тысячи уголовных дел.По данным пресс-службы ведомства, в 2018 году было направлено в суды 303 дела этой категории, рост составил 10%.Тема уголовного наказания за врачебные ошибки в последнее время получила большой резонанс. Медицинские ассоциации жаловались властям и правозащитникам на ведущуюся, по их мнению, кампанию против врачей, по этому поводу в Генпрокуратуру обращался президентский Совет по правам человека.

https://ria.ru/20200208/1564435275.html

https://ria.ru/20200116/1563491447.html

россия

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2020

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/148137/86/1481378664_165:0:2896:2048_1920x0_80_0_0_b1bce8bb923bcda71f9c1b6d3885f103.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

общество, александр бастрыкин, генеральная прокуратура рф, следственный комитет россии (ск рф), россия

Врачебные ошибки в России и в США: ruslanostashko — LiveJournal

Тему врачебных ошибок, допускаемых отечественными медиками, охотно поднимают российские либералы. При этом они делают вид, будто это чисто наша проблема, а вот в нормальных-то странах её не существует.

Похоже, в методичке, где сказано, как именно следует поливать грязью Эту Страну, обновили пункт насчёт медицины. Во всяком случае, в блогах креаклиата всё чаще начало появляться такое.

«Минздрав РФ раскрыл число умерших от врачебных ошибок: 22 тысячи.

У каждого врача есть свое кладбище пациентов. Ой, простите, сейчас ведь не лечат, а оказывают услуги. Стало быть – клиентов…»

Минздрав РФ раскрыл число умерших от врачебных ошибок

22 тыс

У каждого врача есть свое кладбище пациентов Ой простите сейчас ведь не лечат а оказывают услуги Стало быть — клиентов…

— Кудри Путина (@vasa75685) May 23, 2019

Всплывает эта тема и в публикациях либеральных СМИ.

Хорошо, давайте посмотрим, как обстоят дела с ошибками не в считающейся креаклами отсталой России, а в нормальных-то странах. 

Возьмём образцовую – США.

Ой. Подождите-ка, там и правда написано, что врачебные ошибки – третьи в списке основных причин смертности среди американцев, и что врачи это скрывают? Не может быть. Давайте прочтём детали.

«Согласно недавнему исследованию Института Джона Хопкинса, более 250 000 человек в Соединённых Штатах умирают каждый год из-за медицинских ошибок, что делает их третьей по значимости причиной смерти после болезней сердца и рака.

Другие исследования сообщают о гораздо более высоких цифрах, утверждая, что число смертей от врачебной ошибки достигает 440 000. Причина несоответствия заключается в том, что врачи, похоронные бюро, коронеры и судмедэксперты редко отмечают в свидетельствах о смерти человеческие ошибки и связанные с этим системные сбои».

https://www.cnbc.com/2018/02/22/medical-errors-third-leading-cause-of-death-in-america.html

Нет, это не RT, это CNBC. Дата публикации – февраль минувшего года. Сколько-сколько россиян, говорите, умирают ежегодно от врачебных ошибок, 22 тысячи? А как насчёт четверти миллиона американцев?

Впрочем, стоит отдать Институт Джона Хопкинса должное. В этом году его эксперты одумались и написали новое исследование.

 Оно есть в интернете. Свежее: дата – май 2019-го.

Что мы видим в нём? Что американцам стало обидно за державу, и они уменьшили число предполагаемых жертв ошибок медиков. Пишут, мол, ситуация улучшилась. Эти данные начали публиковать специализированные медицинские порталы.

«По оценкам исследователей из Медицинской школы Университета Джона Хопкинса, ежегодно происходит 161 250 таких смертей, по сравнению с 206 тысячами смертей, о которых они написали в отчёте три года назад».

Там было 250 тысяч, тут уже приводят 206 тысяч смертей три года назад, а теперь, мол, 161 тысяча. Кто где ошибается и врёт, непонятно. Но в той же публикации есть и такой абзац.

«Приведённые данные, вероятно, отражают недостатки подсчёта, написали авторы исследования, отметив, что другие исследования оценили число смертей из-за медицинских ошибок в диапазоне от 44 000 до 440 000».

Отчего же такой разброс данных? Оттого, внезапно, что передовой американский Минздрав, в отличие от отсталого российского, вообще не ведёт статистику учёта смертей от врачебных ошибок. Это мем «а власти скрывают» в чистом виде, да.

Есть ещё вопросы о том, как обстоят дела с медициной в нормальных-то странах? Предвосхищая реплики о благословенном Евросоюзе, приведу цитату из российского либерального издания.

«Как сообщает «Дойче Велле», в Германии нет единой службы, подсчитывающей ежегодное количество жалоб пациентов и врачебных ошибок. Свою статистику ведут сразу несколько ассоциаций страховщиков и экспертные сообщества. Например, в 2016-м в Медицинскую службу больничного страхования Германии поступило свыше 15 тысяч жалоб на допущенные врачами ошибки, и более чем в 4 тысячах случаев жалобы признаны обоснованными. Немецкие эксперты тоже считают, что в действительности число врачебных ошибок выше.

DW уточняет: «Чёткого принципа принятия врачебных решений в Германии не существует. Согласно законодательным нормам, врач не должен гарантировать успех лечения – он лишь обязан проводить лечение в соответствии с существующими профессиональными стандартами. О врачебной ошибке говорят в случае, если стандарты были нарушены». http://www.ng.ru/economics/2018-05-15/4_7224_medic.html

То есть, немцы вообще не знают, сколько их сограждан умирает из-за ошибок врачей. А мы, благодаря тоталитарному Минздраву, знаем. И то, что мы знаем, вынуждает признать: в сравнении с нормальными-то странами медицина в России на высоком уровне, и шанс умереть от врачебной ошибки – невелик.

Живите теперь с этим, неуважаемые либералы.

Статистика врачебных ошибок в россии

Вконтакте

Facebook

Twitter

Google+

Одноклассники

Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Статистика врачебных ошибок в россии». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.

Все началось с доноса врача-кардиолога Лидии Тимашук, работавшей в лечебно-санитарном управлении Кремля. В августе 1948 года она снимала кардиограмму у члена Политбюро ЦК ВКП(б). По ее мнению, та показала инфаркт, но другие медики с ней не согласились (объективно такая кардиограмма могла показывать и другие сердечные заболевания). Тимашук написала жалобу в МГБ.

Наказания за те же деяния, совершенные руководителями медицинских организаций, — принудительные работы или лишение свободы на срок до четырех лет и запрет на занятие деятельностью.

Но я полагаю, что судить врачей, с тем чтобы их посадить, можно только в случае умышленного, подчеркну, умышленного вреда здоровью», — сказал Рошаль.

Ужасающая статистика врачебных ошибок в России

В 2017 году зафиксирован 30-процентный рост числа претензий пациентов из-за действий врачей, сообщил «НГ» начальник управления страхования ответственности компании «Ингосстрах» Дмитрий Шишкин, ссылаясь на данные компании.
Немецкие эксперты тоже считают, что в действительности число врачебных ошибок выше. DW уточняет: «Четкого принципа принятия врачебных решений в Германии не существует. Согласно законодательным нормам, врач не должен гарантировать успех лечения – он лишь обязан проводить лечение в соответствии с существующими профессиональными стандартами.

Системы независимых экспертов в стране не существует. У следователя нет выбора, где проводить экспертизу. Он может обратиться либо в региональное бюро судмедэкспертизы, либо в единственное федеральное экспертное учреждение минздрава. А там — колоссальная очередь и услуги для регионов платные.

В Мордовии, в городе Темников, прохожие вызвали «скорую», увидев лежащего на тротуаре человека. «Скорая» привезла его в больницу, а доктор велела положить его в коридоре. Больше к нему никто не подошел и не осматривал, а на следующий день нашли его в койке мертвым. Следствию доктор объяснила: она решила, что это пьяница, который в лечении не нуждается.

По данным СК, чаще всего халатность допускают хирурги, акушеры-гинекологи и анестезиологи-реаниматологи. Во врачебном сообществе признают, что из-за системных проблем сферы здравоохранения медики допускают ошибки. Тем временем, как отмечают эксперты, падает уровень доверия пациентов к врачам.

Дмитрий Муратов ответил на вопросы читателей. Видео

Врачебные ошибки в России есть. Как есть и пострадавшие от них пациенты. Но в законодательстве РФ «врачебных ошибок» нет. Как нет и норм о страховании ответственности медиков за ошибки. Уже больше десяти лет в стране пытаются принять законы об обязательном страховании ответственности врачей или медучреждений. Правда, такие законопроекты еще не прошли «горнило общественного обсуждения».

Против отдельной статьи для медицинских работников на конференции выступил медицинский юрист Иван Печерей. «Получается, что каждый врач, выходя на работу каждый день, осуществляя свои профессиональные обязанности, фактически оказывается потенциальным преступником, а его профессиональная деятельность рассматривается как сфера преступления», — сказал он.

И это только то, что эксперты страховых компаний видят по документам, не видя самого пациента. То, с чем имеет дело Следственный комитет, — это маленькая верхушка айсберга», — считает эксперт. По его словам, под удар попали хирурги, акушеры-гинекологи, анестезиологи-реаниматологи и врачи скорой помощи.

При отзыве согласия на обработку персональных данных Клиент также отказывается от получения информационных рассылок.

Масштаб врачебных ошибок в России неизвестен

Это была не первая попытка законодательно оформить в России обязательное страхование профессиональной ответственности врачей. Как ранее напоминал президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой медицинской экспертизе Алексей Старченко, сначала в 2007 году о соответствующем законопроекте заявлял министр Михаил Зурабов, «но текст документа не был представлен».

Цифры приведенные в ней, конечно занижены в десятки раз! После путинской программы оптимизации российская медицина практически полностью развалилась. По результатам анализа этих дел выяснилось, что большинство подобных преступлений совершаются врачами-хирургами (27%), акушерами-гинекологами (17%) и анестезиологами-реаниматологами (13%). При этом большинство врачей, совершивших преступление (58%), — мужчины. «Большинство врачебных дефектов допускается в городских медицинских учреждениях (73%), реже — в расположенных в сельской местности (27%).

Так, например, недавно американские исследователи Мартин Макари и Майкл Дэниел опубликовали в авторитетнейшем «Британском медицинском журнале» свою работу на основе государственной медицинской статистики.

Последний вагон из цента, выход из стеклянных дверей налево, по переходу выход на право, далее идти прямо до пересечения с улицей Ленинская слобода. По этой улице идти прямо , проходя БЦ Омега-плаза (чтобы он оставался по левой стороне), идти до пересечения с ул.Автозаводская. Повернуть направо и через 100-150 метров вы будете у дома 16, корп.2.

Это, конечно, не означает, что любой врач может «отпускать пациентов на тот свет» постоянно и совершенно безнаказанно. Сами доктора, в том числе при руководящих должностях, отлично знают, в каком случае речь идёт о «добросовестной ошибке», а в каком – о действительно «преступной халатности» или даже просто вопиющем невежестве.

К письму прикреплены результаты исследования криминалистических особенностей преступлений, связанных с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. В Главном управлении криминалистики Следственного комитета были изучены материалы 143 уголовных дел, которые находились в производстве в 2016—2017 годах.

Даже если вины доктора нет, то ему всё равно чаще всего приходится присутствовать при вскрытии. Официально – для «увеличения клинического опыта». Неофициально – чтобы он лично видел печальный итог своего труда.

Если сравнить эти данные с показателями 2012 года, то можно констатировать, что количество жалоб увеличилось в три раза, а уголовных дел стало больше примерно в семь раз. Примерно десятая часть возбуждённых дел доходит до суда.

И при сомнительном качестве работы врача почти никогда не вступет в открытый конфликт с администрацией больницы.

Куда обращаться при врачебной ошибке?

В СКР рассказывают — любое уголовное дело о смерти человека от действий или бездействия врачей начинается с назначения судебно-медицинской экспертизы. Это — главный источник доказательств по этой категории дел. И главный камень преткновения для следствия. Любой юрист перечислит «проколы» экспертизы. Основной — низкое качество.

В Чувашии изобрели новый диагноз. Там в Красноармейскую больницу привезли пациентку. У женщины был острый приступ панкреатита и сахарный диабет. Местный доктор в графе «диагноз» записал — «Злоупотребление алкоголем». Сейчас следователи говорят, что погибшую можно было легко спасти, если бы диагноз медик определил верно. Доктор приговорена к одному году и десяти месяцам колонии-поселения.

Полгода назад, комментируя увеличившуюся в России смертность, министр здравоохранения Вероника Скворцова признала, что она растет, в том числе из-за увеличения числа врачебных ошибок. «Врач может быть замечательный, но он работает в медицинской организации, где сломан кардиограф, где невозможно посмотреть показатели крови. И при всех его знаниях он не может их реализовать.

Официальной статистики, которая позволила определить действительные масштабы, в нашей стране сегодня нет. Хотя, по данным СК, они случаются все чаще.

По итогам 2018 года в России было возбуждено более двух тысяч уголовных дел по факту преступлений, связанных с врачебными ошибками. Об этом RT рассказали в Следственном комитете. Это примерно на 24% больше, чем в 2017-м. Тогда правоохранительные органы открыли около 1,8 тыс. уголовных дел. По данным СК, чаще всего халатность допускают хирурги, акушеры-гинекологи и анестезиологи-реаниматологи.

Если сравнить эти данные с показателями 2012 года, то можно констатировать, что количество жалоб увеличилось в три раза, а уголовных дел стало больше примерно в семь раз.
Врачей больше не будут судить по статьям УК о халатности, причинении тяжкого вреда здоровью или смерти по неосторожности.

Из них вследствие врачебных ошибок и ненадлежащего оказания медицинской помощи погибло 712 человек, в том числе 317 детей. В 2016 году из 352 человек, погибших вследствие врачебных ошибок и ненадлежащего оказания медицинской помощи, – 142 ребенка”.

Ну а после того, как тело усопшего родственника погребено, без патологоанатомической экспертизы дать ход серьёзному расследованию просто немыслимо.

Чаще всего они пишут другое заявление – на имя главврача, с просьбой выдать тело для погребения без вскрытия, с припиской, что «никаких претензий к оказанной медпомощи не имеем». Ну а после того, как тело усопшего родственника погребено, без патологоанатомической экспертизы дать ход серьёзному расследованию просто немыслимо.

Он родился «с экстремально низкой массой тела 700 граммов на сроке беременности 23 недели и три дня», прожив пять часов.

У врачебного сообщества с СКР остаются разногласия в отношении предложенной статьи Уголовного кодекса, отметил Леонид Рошаль. В статье не указано, какие именно нарушения профессиональных обязанностей врача будут трактоваться как причина нанесения тяжкого вреда здоровью или смерти пациента. Ее формулировка оставляет возможности для очень широкого трактования.

Они были завербованы филиалом американской разведки — международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт»».

Но самое главное – если пересажать (или даже просто поувольнять) всех «плохих врачей», то кто вместо них работать будет? Дефицит кадров, как минимум, врачей первичного звена, тех самых «участковых», в России просто страшный.

Надо ли наказывать в уголовном порядке за врачебные ошибки? Медицинское сообщество считает, что нет. Следственный комитет во главе с Александром Бастрыкиным выступает за криминализацию медицинских ошибок и борется за это делом.

Не считается нарушением обязательств передача информации в соответствии с обоснованными и применимыми требованиями законодательства Российской Федерации. Формально, по данным Фонда обязательного медстрахования, 10% всей медицинской помощи в России оказывается с дефектами. И эта цифра не меняется. Но этому есть простое объяснение, о котором я слышал в кулуарах. В реальности эта цифра — результат сделки между экспертами страховых компаний и ЛПУ.

Врачебные ошибки убивают тысячи россиян

Преступление тот совершил спустя два месяца после выписки. По идее, какая-то ответственность должна лежать и на участковом враче, который должен был наблюдать пациента и проверять, принимает ли он прописанные препараты (а он не принимал). Но следователи нашли одного «крайнего».
И чем больше будет уголовных дел, тем больше будет новых жалоб пациентов и их родственников, которые недовольны лечением. Люди начинают воспринимать Следственный комитет как едва ли не главный «эффективный» орган настоящей реформы здравоохранения, а не той, что толкают чиновники.

В фонде напомнили о существовании приказа, в соответствии с которым осуществляется проверка оказываемой пациентам помощи в рамках системы обязательного медстрахования (ОМС). Утвержденные приказом коды «не содержат дефектов под названием «врачебная ошибка» и «врачебная халатность».

Так, в феврале 2019 года главе Минздрава РФ Веронике Скворцовой было направлено письмо за подписью главы СК Александра Бастрыкина (документ есть в распоряжении RT). В нём Бастрыкин отмечает, что одним из приоритетных направлений деятельности СК является расследование преступлений о ненадлежащем оказании гражданам медицинской помощи и «профилактика таких общественно опасных деяний».

Убийца в белом халате. За ошибки врачей россиянам предлагают платить компенсации

Основной контроль над деятельностью государственных лечебных учреждений осуществляют медицинские страховые компании, из фондов которых эта деятельность и финансируется.

Пять врачей неправильно установили имплантат, и 18 раз хирурги «забыли» в полости тела пациента… инородный предмет. Гуманизм судей в принципе оправдан. Спору нет, если доктор был пьян, не захотел смотреть пациента, не заказал элементарные анализы – это одно. Но сколько дел открывается против врачей, например, из-за той же несвоевременной госпитализации?

Вконтакте

Facebook

Twitter

Google+

Одноклассники

Похожие записи:

О врачебных ошибках в США

Врачебной ошибкой принято называть незлоумышленное заблуждение врача/медработника в ходе его профессиональной деятельности. При этом исключается халатность и недобросовестность.

Четкой формулировки, что такое ошибка в профессиональной медицинской деятельности в России нет. Чаще всего врачам выносят приговоры по следующим статьям УК РФ: ст. 109, часть 2 (Причинение смерти по неосторожности), ст. 118, часть 2 (Причинение тяжкого вреда здоровью вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей), ст. 122 (Заражение ВИЧ-инфекцией), ст. 123 (Незаконное производство аборта), ст. 124 (Неоказание помощи больному), ст. 235 (Незаконное занятие частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью).

В России официального учета врачебных ошибок не ведут, в отличие от США, где статистику и факты публикуют ежегодно.

5 наиболее распространенных врачебных ошибок в США

1. Ошибка при выборе места оперативного вмешательства. Прооперировали не тот орган, провели ампутацию другой конечности.
2. Ошиблись с пациентом. Пациент получил направление на операцию вместо другого человека.
3. Хирургические инструменты не прошли санитарной обработки. Инструменты использовались в нескольких операциях, либо «забыты» внутри пациента. В большинстве больницах страны хирургических инструмент пересчитывают до и после операции, но не во всех.
4. Повреждение органов или тканей. В ходе операции орган, расположенный в непосредственной близости от того, с которым работает врач-хирург, может быть поврежден инструментом. Большим повреждениям подвержены ткани.
5. Ущерб нервной системе. Задеты нервы при операции либо допущена ошибка при анестезии.

Факты

• Около 3,7 миллиардов долларов было выплачено пострадавшим от врачебных ошибок пациентам в 2003 году
• 50% выплат пришлось на Нью-Йорк, Пенсильванию, Иллинойс, Нью Джерси, Флориду и Калифорнию.
• От 0,8 до 1% пациентов становятся жертвами врачебных ошибок в США, только 2,9 % обращаются с жалобами.
• Около 3500 терапевтов привлекались судом по статье «преступная халатность» (врачебная ошибка).

Статистика

• В 60% случаях индивидуальных врачебных ошибках были виноваты женщины.
• Средний возраст пациента, пострадавшего от врачебной ошибки, составляет 38 лет. 20% — новорожденные и 12% — лица, старше 65 лет.
• 19% ошибок совершили акушеры-гинекологи, 17% — хирурги общей практики; 16% врачи-терапевты.
• Хирургические ошибки составляют примерно 34% от всех жалоб на врачебные ошибки

*исследование Медицинского журнала Новой Англии (New England Journal of Medicine), 2006 год; выборка: 1452 дел о врачебных ошибках.

 Материал выполнен на основе статьи The Facts and Fiction of Medical Malpractice http://www.fagellaw.com/medical-malpractice-facts/. Иллюстрация: кадр из телесериала House, M.D.

300 из 2029 уголовных дел о врачебных ошибках дошли до суда в 2018 году

«Из общего количества обращений, которые поступают в Следственный комитет, уголовные дела о возможном наличии признаков преступлений в действиях медработников – это маленькая толика», – рассказал в эфире программы комитета «Следовательно» замруководителя Главного управления криминалистики СКР Анатолий Сазонов. По его словам, всего за 2018 год зафиксировано 6500 жалоб на действия медиков, по ним следователи возбудили 2029 дел, а только 300 из них дошли до суда. 

Тем не менее в СКР отмечают рост числа обращений о врачебных ошибках. Но работу как следователей, так и сотрудников прокуратуры и судов затрудняет отсутствие единообразной практики, сообщил Сазонов. Так, действия медицинских работников зачастую квалифицируют по совершенно разным статьям. «В связи с этим мы посчитали необходимым разработать предложения о включении в УК специальных статей, которые бы четко, ясно и понятно регламентировали ответственность медицинских работников», – пояснил он (цитата по ТАСС).

В этом сюжете

• 12 апреля, 14:25

• 29 мая, 16:53

Ранее в СКР сообщили о подготовке совместно с Национальной медицинской палатой поправок в УК, согласно которым в нём появится новая ст. 124.1. «В связи с позицией Национальной медицинской палаты о том, что за неумышленные осложнения врач не должен сидеть в тюрьме, рабочей группой проработан вопрос о введении альтернативных лишению свободы мер наказания медицинских работников за неумышленные преступления в проекте ст. 124.1 УК РФ», – уточняют в СКР. Рабочая группа также решила, что требования потерпевших от врачебных ошибок должны удовлетворяться «исходя из модели страхования деятельности медицинских работников».

По мнению экспертов правозащитного проекта «Зона права», инициатива совместной рабочей группы не принесёт кардинальных изменений. «И сейчас судебная практика такова, что врачей не отправляют за решётку за смерть пациентов. Как правило, суды назначают им наказание в виде условного лишения свободы либо ограничения свободы. Так что сегодняшнее предложение – это скорее закрепление того, что и так давно применяется».

«Наша принципиальная позиция в том, что в случае документального подтверждения причинно-следственной связи между действиями медика и наступлением тяжких последствий он должен быть привлечён к уголовной ответственности. По приговору суда врача должны лишить права заниматься медицинской деятельностью на определенный срок, а больница, в которой он работал, должна выплатить справедливую денежную компенсацию пострадавшей стороне», – рассказали «Право.ru» эксперты.

Лечебное дело: всё больше врачей в России идут под суд | Статьи

Глава Следственного комитета (СКР) Александр Бастрыкин выступил на съезде Национальной медицинской палаты и высказал недовольство работой подчиненных. Речь идет о «делах врачей» — их количество за два года увеличилось в два раза. Руководитель СКР подчеркнул, что порой следователи больше стремятся наказать, а не установить истину, и оценил действия сотрудников своего ведомства на «тройку с плюсом». «Известия» выяснили у представителей медицинского сообщества, что они думают об уголовных преследованиях и за что медики не должны нести ответственности.

#яэлинасушкевич

По данным СКР, в 2016 году против медиков было заведено 878 уголовных дел. В 2017-м — 1791, а в 2018-м — 2229. Увеличилось и количество жалоб и обращений, связанных с врачебными ошибками. Два года назад их было около 4,9 тыс., а в 2018-м — 6,6 тыс.

Последние громкие дела в отношении врачей — это дела против Элины Сушкевич и Александра Шишлова. Первую обвиняют в умышленном убийстве младенца. По версии следствия, в ноябре 2018 года она ввела недоношенному ребенку смертельную дозу сульфата магния. Малыш родился в одном из роддомов Калининградской области на 24-й неделе беременности и весил 700 г. Как утверждает обвинение, главврач больницы Елена Белая, уверенная, что младенец не выживет, решила убить его и написать в карте «мертворождение», чтобы не портить показатели и не тратить дорогие препараты. В помощь она привлекла Сушкевич, которая приехала в роддом в составе реанимационной бригады и должна была перевести ребенка в перинатальный центр.

Шишлов попал под суд из-за действий бывшего пациента Михаила Елинского, страдающего параноидальной шизофренией. В сентябре 2017 года он ранил ножом свою племянницу и убил ее полуторагодовалую дочь. Обвинение предъявили Шишлову, у которого наблюдался мужчина и который совместно с коллегами принял решение отправить больного на амбулаторное лечение — домой.

Рассмотрение апелляции на постановление о домашнем аресте врача-неонатолога Элины Сушкевич в Калининграде

Фото: ТАСС/Невар Виталий

Медицинское сообщество вступилось за обоих, но Сушкевич получила от коллег больше поддержки. Хэштег #яэлинасушкевич поставили в нескольких тысячах постов в Facebook, он активно распространялся в СМИ, тогда как хэштег #яалександршишлов можно увидеть лишь в десятке публикаций. Неонатолог при этом избегала общения с журналистами, не делала никаких заявлений и не реагировала на поддержку. Психиатр активно давал интервью, но ему это не помогло: Сушкевич отправилась под домашний арест, а Шишлов — в колонию.

Врачи обвиняют Следственный комитет в криминализации профессии, в СКР, в свою очередь, подчеркивают, что не стремятся преследовать медиков. У них и нет на это компетенций. Ключевую роль во всех «делах врачей» играет судебно-медицинская экспертиза. Ее заключение в большинстве случаев становится основой для судебного решения, хотя судья должен рассматривать его наравне с другими доказательствами.

Однако мнения докторов о причинах уголовных преследований разнятся. Одни винят во всем некачественное образование и, как следствие, увеличение количества ошибок, другие говорят о неспособности медицинского сообщества защитить коллег, третьи указывают на роль судмедэкспертизы и пациентский экстремизм. «Известия» обратились за разъяснениями к врачам-общественникам.

«У него полмозга сгнило, а ему показалось, что врач неправильно улыбнулся»

Игорь Артюхов, главный редактор проекта «Медицинская Россия»

Думаю, ситуацию нельзя оценивать в целом. Каждое уголовное дело нужно рассматривать отдельно. Объединять их в тенденцию, говорить о преследованиях и заинтересованных лицах я бы не стал. Некоторые врачи подозревают в этом «заказ» Кремля, Госдепа, Приората Сиона, СКР и прочее. Представляю, собрался Следственный комитет и решил: давайте вернем 53-й год и всех посадим. Смешно.

Всё началось с Мисюриной, а потом пошло-поехало. На это дело легли и все остальные. Но кто тут основной палач? Судмедэкспертиза. Следователи ничего не понимают, они отдают на рассмотрение специалистам, а те, в свою очередь, устанавливают, есть ли связь между действием или бездействием врача и смертью пациента. Это конфликт не между врачами и следователями, а между одними врачами и другими врачами.

Да, мы видим, что количество уголовных дел против докторов растет. Но растет и такое явление, как пациентский экстремизм. Пришел в больницу какой-нибудь алкоголик, у него полмозга сгнило, а ему показалось, что врач неправильно улыбнулся. Он написал в местное «Подслушано Урюпинск» — и всё, местный следственный комитет объявляет проверку. Это общий тренд.

Врач-психиатр ГБУЗ АО «Областная клиническая психиатрическая больница» Александр Шишлов

Фото: punkt-a.info

Берем Шишлова. Допустим, он действительно пропустил какое-то состояние пациента, но где все остальные? Где его начальство — другие члены комиссии? Где участковый врач, который осматривал мужчину три раза и тоже не находил у него никаких признаков обострения? Где родственники, которые сами в СМИ говорили, что видели ухудшения, но никуда не обратились? А Шишлов сел.

А Сушкевич? Я у всех ее защитников спрашиваю: в чем абсурдность обвинения? Нет, мол, она святая. Или: она не могла, я ее знаю, она прекрасный человек. Стоп, но с чего вы взяли, что она не убила, а судмедэкспертиза врет? Давайте хотя бы дождемся, что сами фигурантки скажут, но они отмалчиваются. Доступа к заключению экспертизы ни у кого нет, но все побежали за нее заступаться. Ее защита утверждает, что один мертвый младенец не влияет на статистику, поэтому она не могла убить с этим мотивом. Но вы послушайте, что происходит за закрытыми дверями кабинетов. Еще как влияет!

Часто слышу претензию, что судьбоносные решения выносят судмедэксперты, которые не практикуют миллион лет. Есть такая проблема, когда берут методички 40-х годов и по ним делают заключения. Об ошибках судмедэкспертов стали говорить после дела «пьяного мальчика». Но один случай нельзя применять ко всем. Мы не можем оценить качество экспертизы и понять, на каком основании они вынесли вердикт. Мы не имеем доступа к этим документам.

Но это не значит, что вообще не нужно бороться с беспределом в отношении врачей. Надо в каждом деле разбираться.

В медицине есть свои уровни уверенности и следует отделять халатность от ошибки. Например, врач приезжает на вызов к бабушке, у которой колет в груди. Он говорит: да ладно, ничего не будет, вот тебе валидол, а я пошел. А у нее инфаркт, и она умирает. Это преступная халатность, за которую нужно судить. Но если речь идет о сложной операции, где риск 50 на 50? В идеале система должна быть направлена на профилактику халатности и недопущение к работе недобросовестных специалистов. Это уже проблема образования.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Константин Кокошкин

Браться за сложных пациентов всегда неприятно. Есть так называемая «спихотерапия» — хочется спихнуть от себя пациента, чтобы не возиться. Приемное отделение ненавидит скорую, которая возит к ним всё подряд. Стационар ненавидит приемное отделение, которое им перекидывает больных, а реанимация ненавидит всех, потому что никто не хочет, чтобы пациент умер в их отделении, и отправляют в реанимацию.

Будут ли врачи бояться делать операции после этих уголовных дел? Нет. Как они откажутся от своей работы? Самореализация сильнее, чем посты в Facebook.

«На бумаге всё должно быть хорошо»

Анастасия Васильева, председатель профсоюза «Альянс врачей»

Есть две основные проблемы. Первое — из-за снижения качества образования снижается и качество оказания медицинской помощи. Это приводит к увеличению жалоб. А жалобы, в свою очередь, — к уголовным делам. Образование врачей после диплома практически сводится к нулю. Иногда доктор не виноват, что чего-то не знает, потому что фактически лишен возможности повышать квалификацию. Некоторые обучаются на курсах за свой счет, но не все могут себе это позволить.

Второе — огромные перегрузки из-за резкого дефицита кадров. Недостаток специалистов плюс низкие зарплаты вынуждают докторов уделять меньше времени пациентам. Развивается профессиональный цинизм. Это тоже вызывает у людей недовольство. Многие перерабатывают, что приводит к усталости. Врач не хочет специально сделать ошибку. Он так устроен, что старается в максимально сжатые сроки делать максимально хорошо.

Кроме того, доктора очень часто не укомплектованы средним медперсоналом. Фактически медсестер нет, поэтому на врача увеличивается нагрузка. Не всегда есть и необходимое оборудование, медикаменты и расходные материалы. Примитивные перчатки, зеленки, маски. Пациенты жалуются еще и поэтому.

К тому же у нас нет законодательной базы, которая бы полностью учитывала тонкие моменты и точно определяла понятие врачебной ошибки и вины врача.

Для судмедэкспертизы тоже нет стандартов. Насколько образован эксперт, насколько он вообще разбирается в вопросе? Я сама несколько раз участвовала в судмедэкспертизах и видела, что писали другие врачи. Очень часто пишут глупости, потому что, опять же, плохо образованы. Всё скатывается к этому.

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Александр Казаков

Планы, показатели и статистика тоже не на последнем месте. Для врачей они совершенно не важны, эта проблема начинается сверху. Подчиненные хотят, чтобы начальник был доволен. На бумаге всё должно быть хорошо. В медицине, как это не смешно, есть план выездов скорой помощи и план по операциям пересадки костного мозга онкобольным детям. Но как это возможно? Врачи тут ни при чем, они и рады бы были, если бы эту систему упразднили.

История с Элиной Сушкевич под это подходит. Главный врач сказала: сделай — она сделала. С другой стороны, мы знаем, что ребенок бы скорее всего не выжил. Но если младенец умер в роддоме — одна статистика, а если родился мертвым — другая. Врачи — заложники этой системы и часто попадают впросак.

Мне кажется, люди, читающие прессу и осведомленные об уголовных делах, конечно, боятся и лишний раз рисковать не будут. Но есть такие врачи, как Баскаков (акушер-гинеколог Олег Баскаков обвинен в сбыте наркотиков за то, что поделился с пациенткой лекарством, оставшимся от матери. — «Известия»). Живет в Новой Ляле, богом забытом месте. Он вообще ничего не знал, думать не думал, что такое может случиться.

Думаю, в нашей стране у врачей ментальность такая — работать в ущерб себе. Они могут рисковать, стараться по возможности спасти жизнь, сделать лучше, даже не думая о том, что за какие-то вещи могут наказывать. У многих врачей на первом месте пациент. Доктор по определению не халтурщик. Докторов-халтурщиков не бывает, они не работают. Может, где-то они и есть, но я таких не знаю.

Врач вообще умышленно причинить вред здоровью не может. Ну не может. Умышленно взять шприц и ввести не то лекарство, например. Отсюда и профессиональная солидарность. Все понимают, что специально убить ребенка, сделать неправильный разрез, выписать неправильную таблетку доктор не может. Это не его желание. Лечить непросто. Это сложно и опасно. Энергетические затраты никак не идут в сравнение с той зарплатой, которую он получает. Нужно много мужества и смелости, чтобы спасать людей. Поэтому медики, конечно, проявляют солидарность по отношению к осужденным докторам.

«Представьте, если доктор будет думать, а стоит ли ему это делать»

Сергей Лившиц, вице-президент союза «Национальная медицинская палата»

Думаю, что сегодня можно говорить о тенденции уголовного преследования врачей. Это связано в первую очередь с возросшим количеством жалоб пациентов на некачественное, по их мнению, оказание медицинской помощи, прежде всего в Следственный комитет РФ.

В настоящее время очень активно употребляется термин «врачебная ошибка». Но опять же — что такое врачебная ошибка? Сегодня это скорее литературное понятие, потому что в юридической практике такого термина нет не только в нашей стране, но и в других. В законодательстве вообще много пробелов. Например, закон об основах охраны здоровья граждан в РФ не содержит определения дефекта оказания медицинской помощи, между тем это понятие присутствует в подзаконных актах. Безусловно, их надо устранять.

Пока над доктором будет довлеть груз уголовного преследования, у нас никогда не будет открытой и внятной статистики по «врачебным ошибкам». Во всем мире на ошибках учатся, их используют в образовательном процессе, чтобы впредь не допускать. В ряде стран доктор может анонимно сообщить о том или ином происшествии, чтобы этот опыт использовали коллеги. У нас такого нет.

Но жалобы поступают не из-за того, что лечить стали хуже. Наоборот, сейчас лечат лучше, технологии значительно отличаются от тех, что были 20 лет назад. Качество не ухудшилось, просто появилось больше каналов для обращения в различные инстанции, а также возможность получить денежную компенсацию за материальный и моральный вред.

Сотрудники обучающего симуляционного центра демонстрируют симулятор новорожденного

Фото: РИА Новости/Вадим Жернов

Это может привести к уходу людей и из профессии, и из определенных специальностей. Не так давно в Госдуме проходил круглый стол, на котором врачи заметили, что существенно уменьшилось количество желающих идти в ординатуру по хирургии и хирургическим специальностям. Есть так называемые рисковые специальности. Это в первую очередь акушерство-гинекология, хирургия и смежные с хирургией специальности, анестезиология и реаниматология.

В медицине существует понятие обоснованного риска, без него нельзя. В экстремальной ситуации врач вынужден иногда принять рискованное решение и спасти жизнь человека. Представьте, если доктор будет думать: а стоит ли мне это делать, если за этим последует уголовное преследование?

Но никто не говорит, что вообще не должно быть уголовной ответственности для врачей. Такая ответственность может наступать, если случившееся событие содержит признаки преступления, совершенного умышленно, и эти ситуации регулируются уголовным кодексом. Мы же говорим о декриминализации неблагоприятных последствий профессиональной деятельности, которые не связаны ни с халатностью, ни с небрежностью, ни с квалификацией, а с определенными объективными факторами.

«Уголовные дела фиксируют персональную ответственность врача»

Глеб Краснов, врач общей практики, геронтолог, научный редактор «Медицинской России», автор клинических рекомендаций

Правительство повышает зарплаты врачей и заинтересовано в регулировании их деятельности. Больше платим — выше требования. Врачебному сообществу указывают, что нужно лучше следить за качеством медицинской помощи, хотя все и так активно этим занимаются. Страховые компании регулярно проверяют докторов, сами доктора проводят внутренние аудиты, на которых разбирают сложные и смертельные случаи.

Но далеко не все решения в последних уголовных делах справедливы. Например, психиатр Шишлов. Выписывать людей из стационара — нормальная практика. Другой вопрос — что послужило причиной обострения психоза? Это может быть нежелательная лекарственная реакция. Может быть он вообще перестал принимать лекарства. Такие вещи должны быть урегулированы в законодательстве, потому что это как минимум выглядит несправедливо.

Другой пример: пластический хирург, нежелательная реакция на лекарство, анафилактический шок, который тяжело контролировать и предупредить. Его штрафуют и лишают лицензии. Предсказать развитие нежелательной реакции почти невозможно при наших текущих знаниях и условиях.

Ситуация с Сушкевич выглядит своеобразно, потому что мы не знаем, что и как произошло в тот день. Была интересная публикация в СМИ, где описывался акт преднамеренного введения сульфата магния в пуповину ребенка, но это могут быть слухи, которые распространяют завистники или недовольные. Ситуация скользкая. Все эти хэштеги в соцсетях и реакция сообщества были, возможно, преждевременными. Когда появлялись обстоятельства дела, вопросов становилось всё больше.

Фото: Global Look Press/Nikolay Gyngazov

Что касается статистики и показателей, то это нормальная вещь. Есть планы, которые нужно выполнять, и статьи расходов, которые нежелательны. Оптимизировать доходы и расходы — адекватное желание любого учреждения. Для каждой больницы важно получать прибыль со своей деятельности: где-то снижать затраты, где-то повышать доходы. Стандартная практика. Если в отделении мало пациентов, то оно мало зарабатывает. Значит, нужно привлекать людей, устанавливать сроки и требования. Но нет такого, что вас сильно накажут за невыполнение плана.

Врачи боятся уголовной ответственности и стараются следовать клиническим рекомендациям, чтобы обезопасить себя и пациента. Все начинают замечать тренд уголовного преследования и более детально прорабатывают свои рекомендации, внимательнее проводят осмотры и следят за тем, что пишут. Некоторые информационно-медицинские системы даже умеют контролировать соответствие назначенного лечения клиническим рекомендациям.

Но на психологическое состояние врача уголовные дела оказывают негативный эффект. Давление возрастает. Я не говорю о свободе действий, потому что всё жестко регламентировано. Каждое заболевание, на которое есть клинические рекомендации, врач должен лечить соответствующим образом. Но когда доктора слышат, что того привлекли к ответственности, этого привлекли к ответственности, они начинают бояться.

Существует и пациентский экстремизм, когда на врача давят, чтобы быстрее получить консультацию или лекарство. Доктор начинает чувствовать себя как минимум неуютно. В моей практике был пациент, которому было нужно определенное лечение, и я его назначал. А он говорит: я в это не верю. И всё, лечится сам. В какой-то момент он может подать в суд на доктора за то, что тот якобы не лечил его должным образом. Вопрос: как реагировать на такие вещи? Складывается, мягко говоря, недружеская, непартнерская атмосфера в общении с пациентами.

Эти уголовные дела фиксируют персональную ответственность врача за свои действия. Сейчас по большей части отвечает учреждение. Другой вопрос, насколько это снижает популярность профессии? Например, если за какую-то выходку пациента или прекращение приема препарата будет персонально отвечать врач, то это будет сильно отпугивать. Предсказать поведение человека сложно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Кто займется исправлением врачебных ошибок

Названные новым министром здравоохранения Михаилом Мурашко данные о количестве пострадавших от врачебных ошибок пациентов требуют решения проблемы со стороны медицинской системы, иначе ею все больше будет заниматься Следственный комитет.

На заседании совета ректоров медицинских вузов 8 февраля Мурашко сообщил, что ошибки и непрофессионализм врачей в России ежегодно приводят к осложнениям у 70 000 пациентов (в пересказе «Интерфакса»). Несмотря на витиеватость формулировок, из заявления министра можно понять, что это оценочные данные. У Минздрава есть и оценочные данные о числе умерших в результате ошибок врачей пациентов, дал понять Мурашко, отказавшись при этом «целенаправленно называть цифру» и ограничившись примерами, что только от ошибок в применении лидокаина в год погибает не менее 25 человек, а из-за неправильной эксплуатации каталок – один-два человека.

Во всем мире такие данные всегда оценочные, но в западных странах их собирают более-менее скрупулезно, поскольку они нужны страховым компаниям, оплачивающим лечение, саморегулируемым организациям, которые выдают лицензии врачам, а также медицинскому сообществу, которое использует данные о непреднамеренных ошибках врачей для их обучения. Отправной точкой стал американский отчет To Err is Human в 1999 г., в котором они впервые оценили, сколько пациентов в США умирало от неправильных решений врачей. В России официальная статистика врачебных ошибок отсутствует, оценочные данные получаются путем адаптации, например, американских данных, говорит профессор Высшей школы экономики Василий Власов. В России риск наказания начальством, уголовного преследования приводит к сокрытию ошибок врачами, что мешает выявлению дефектов оказания медпомощи, констатирует Власов. Сейчас важнейшим контролером врачей становится созданное в конце 2018 г. «медицинское» подразделение СКР, задача которого переводить выявленные ошибки в уголовные дела. СКР также предлагал внести в Уголовный кодекс статью о наказании за сокрытие ошибок, но законопроект был отозван.

То, что новый министр поднял табуированную тему и привел пусть даже оценочные данные, говорит об изменении отношения к важной проблеме – но это должно быть лишь началом профессиональной дискуссии. Ошибки – это зачастую следствие нехватки времени, перегруженности врачей, ограниченности средств и т. д., что требует перестройки многих составляющих системы здравоохранения. Но попытки профессионального сообщества обходить молчанием вопрос качества медпомощи, заметание под ковер таких проблем приведет лишь к усилению роли СКР, отмечает Власов.

Медицинская ошибка — не третья ведущая причина смерти | Управление науки и общества

В первом эпизоде ​​телешоу The Resident медсестра говорит юному герою, что медицинская ошибка является третьей по значимости причиной смерти в Соединенных Штатах после рака и болезней сердца. «Они не хотят, чтобы мы об этом говорили», — добавляет она.

Эта шокирующая и незабываемая линия началась не с The Resident . С 2016 года он «проложил себе дорогу» в общественный дискурс.В недавнем письме, которое я получил, был связан с этим мифом и просил меня взглянуть на него, прежде чем слепо доверять «официальному нарративу» в медицине. Подразумевалось, что лекарство убивает, и я должен быть более открытым к альтернативам.

Действительно ли врачебная ошибка является третьей по значимости причиной смерти в Соединенных Штатах? Расследование подобного заявления вызывает обвинения в бесчувственности, поэтому позвольте мне высказать несколько важных моментов. Врачебные ошибки реальны. Некоторые люди умерли или получили необратимые травмы из-за ошибок, допущенных системой здравоохранения, которую необходимо улучшить.К медицинским ошибкам относятся неправильные диагнозы, просчеты дозировки лекарств и задержки в лечении. Эти ошибки, вероятно, будут недооценены, потому что исследования, как правило, сосредоточены исключительно на больницах, а не на остальной части системы здравоохранения; потому что некоторые ошибки могут иметь изнурительные последствия для пациента только спустя годы, и поэтому их труднее отследить; и потому, что медицинская культура может не поощрять сообщение об этих ошибках. Движение, связанное с безопасностью пациента, важно, потому что необходимо предотвратить ошибки, которые можно предотвратить.Я лично подвергся незначительной медицинской ошибке, когда мой врач неправильно прочитал четкий лабораторный отчет, и, если бы мое состояние ухудшилось, мне, по-видимому, не дали бы антибиотики, потому что мой врач думал, что в отчете говорилось о моей инфекции. вирусный характер. Я так немного испытал часть этой проблемы и очень чувствителен к ней.

Но, как уже писали по этой теме, «в медицине нет полезной фантастики». Идея о том, что врачебная ошибка является третьей по значимости причиной смерти в США.С. действительно фикция, переоценка, имеющая негативные последствия.

Превращение яблок в апельсины

Вся эта история начинается с доклада 2000 года под названием Человек ошибается: создание более безопасной системы здравоохранения , подготовленный Институтом медицины. В отчете использовались два исследования, одно из которых было проведено в Колорадо и Юте, а другое — в Нью-Йорке, и экстраполировались их результаты на все госпитализации в Соединенных Штатах, и был сделан вывод о том, что от 44 000 до 98 000 американцев должны умирать каждый год в результате медицинских ошибок. .Нижняя оценка превысила восьмую ведущую причину смерти и превысила количество погибших в результате дорожно-транспортных происшествий.

В 2016 году British Medical Journal ( BMJ ) опубликовал «анализ» научного сотрудника Майкла Дэниела и профессора Мартина А. Макари, который разработал контрольный список для операционной, оба из отделения хирургии. в Университете Джона Хопкинса. Назвать это исследованием было бы неточно. Это был призыв к лучшему сообщению о медицинских ошибках, мотивированный отсутствием финансирования для поддержки исследований в области качества и безопасности и подкрепленный скрытым расчетом.Авторы рассмотрели несколько исследований, опубликованных по этой проблеме после отчета Института медицины. Они взяли средний уровень смертности от врачебной ошибки из этих исследований и экстраполировали его на общее количество госпитализаций в США в 2013 году. После добавления, что эта экстраполяция, несомненно, является недооценкой реальной проблемы, они пришли к выводу, что это будет означать, что медицинская ошибка будет иметь приоритет. третье место в списке причин смерти Центров по контролю за заболеваниями в США. Это стало названием их опубликованного анализа, который, по данным Scopus, был процитирован как минимум в 1265 статьях, и эта памятная идея распространилась на новостные статьи, телешоу и кружки альтернативной медицины.

Критики этого анализа указали на множество недостатков. Он основан на исследованиях, данные которых никогда не предназначались для распространения на все госпитализированное население США. Например, одно из этих исследований, проведенное Управлением генерального инспектора Министерства здравоохранения и социальных служб США, было проведено среди участников программы Medicare в возрасте 65 лет и старше, имеющих инвалидность или терминальную стадию почечной недостаточности, которая требует: диализ или трансплантация. Авторы исследования подсчитали количество смертей в своей выборке, на которые, по их мнению, повлияли врачебные ошибки, и затем это число было использовано в анализе BMJ для экстраполяции на все U.С. Госпитализации. Однако это делает ошибку экстраполяции наблюдения, обнаруженного в одной выборке, на другой тип населения. Показательный пример: если мы посмотрим на всех госпитализированных в Соединенных Штатах, то один пациент из десяти находится там, чтобы родить ребенка. Взять статистику смертей из выборки пациентов Medicare и экстраполировать ее на всех госпитализированных пациентов — все равно что превратить яблоки в апельсины, чтобы приспособить популярную поговорку к текущей ситуации.

Более того, исследования, результаты которых были усреднены для анализа BMJ , никогда не касались раскрытия предотвратимых смертей; скорее, их цель заключалась в том, чтобы округлить цифры вреда от медицинской помощи.Вред может привести к смерти, но эту причинно-следственную связь необходимо должным образом оценить, и в этих исследованиях ее не было. Д-р Каве Г. Шоджания и проф. Мэри Диксон-Вудс, написавшая резкий комментарий к расчету BMJ «обратной стороной конверта», привела пример того, насколько легко может быть ошибочно провести стрелку причинно-следственной связи от медицинской ошибки к смерти. Представьте себе пациента, который попадает в отделение интенсивной терапии с отказом нескольких органов из-за чрезмерной реакции организма на инфекцию. Врачи по ошибке назначают пациенту антибиотик, на который в прошлом у него была аллергическая реакция, и у пациента появляется сыпь из-за этого антибиотика.Антибиотик меняют, но через неделю пациент умирает, так как его органы перестают работать. Да, утверждают авторы, была допущена врачебная ошибка, но, вероятно, она не стала причиной смерти пациента. Использование исследований, которые выявляют медицинские ошибки, которые были , за которыми следовало смертей, чтобы заявить, что эти медицинские ошибки обязательно стали причиной этих смертей, несправедливо. В этих исследованиях не учитывается то, как долго эти пациенты прожили бы, если бы получили оптимальную медицинскую помощь.Поскольку это не рассматривается, это может исказить влияние врачебных ошибок.

Другая проблема возникает, когда мы посмотрим, сколько смертей было зарегистрировано в исследованиях, объединенных в анализ BMJ . Вышеупомянутое исследование Управления Генерального инспектора сообщило о 12 случаях смерти, связанных с врачебными ошибками. Еще в двух исследованиях, использованных в анализе, было зарегистрировано девять и 14 смертей. Остающийся заявил о гибели почти 400 000 человек. Обобщение такого небольшого количества смертей (за исключением этого последнего исследования) на всех U.Госпитализация С., как выразились Шоджания и Диксон-Вудс, «несомненно, требует значительного скептицизма».

В конечном итоге, когда мы смотрим за пугающий заголовок о медицинских ошибках как третьей ведущей причине смерти, мы получаем анализ исследований, которые никогда не предназначались для изучения смертей, вызванных медицинскими ошибками, часто сообщая об очень небольшом количестве смерти от популяций, которые нельзя обобщить на все Соединенные Штаты и которые грубо объединены. Более высокая оценка предотвратимых смертей из-за врачебной ошибки в исследовании BMJ — 440 000 пациентов в год — соответствует 62% всех смертей в больницах, как было указано доктором.Бенджамин Л. Мэйзер и Чади Набхан. То, что почти , две трети всех смертей, произошедших в больницах, произошло бы из-за врачебной ошибки, подрывает доверчивость. Действительно, более поздние исследования изучали это явление, и появившиеся цифры далеки от 62%. Исследование, проведенное в Великобритании, сообщает, что 3,6% смертей в больницах были вызваны предотвратимой медицинской ошибкой; аналогичное исследование, проведенное в Норвегии, сообщает о 4,2%; а метаанализ проблемы, опубликованный в BMJ в 2019 году, показывает, что по крайней мере один из 20 пациентов страдает от предотвратимого вреда, причиненного пациенту, причем 12% этой группы страдают от постоянной инвалидности или умирают из-за этого вреда.

Авторы этого недавнего метаанализа сразу же отмечают, что цифры, представленные в исследованиях, которые они изучили, значительно различаются. Нелегко определить, можно ли было предотвратить конкретный случай причинения вреда пациенту. Фактически, исследование, которое специально проверялось на это, показало, что врачи, которые просматривают медицинские файлы, чтобы сделать эту оценку, часто не соглашаются. В их исследовании, если один рецензент решал, что смерть в больнице определенно или, вероятно, можно предотвратить, вероятность того, что второй рецензент согласится с ним, составляла всего 16%, и была почти такая же вероятность, что второй рецензент явно не согласился бы.Эта проблема врачебных ошибок похожа на айсберг. Каждый может согласиться с его видимой вершиной, но когда мы пытаемся оценить гораздо больший размер явления, прищурившись сквозь воду, разногласий предостаточно. Тогда «третья ведущая причина смерти» становится полезным условным обозначением, настоятельным призывом к сплочению, который мы не должны ставить под сомнение, потому что предотвратимый вред реален и срочно нуждается в устранении. Но полагаться на эту грубую переоценку небезопасно.

Джамбо-джеты и волшебные ковры

Нельзя сбрасывать со счетов последствия преувеличения масштабов этой вполне реальной проблемы.В 2019 году в видеоролике, выпущенном Национальной стрелковой ассоциацией, этот миф использовался, чтобы заявить, что врачебная халатность более смертоносна, чем огнестрельное оружие, в частности, что количество смертей от врачебных ошибок было в 500 раз выше, чем смертей от случайных инцидентов с огнестрельным оружием. Конечно, это простая часть того, что насчет того, но она дает боеприпасы безответственным владельцам оружия, позволяя им невзначай отклонять критику. Что еще более тревожно, это утверждение было использовано верующими в альтернативную медицину в качестве оружия, чтобы изобразить традиционную медицину опасной — практически эквивалент игры в русскую рулетку — при этом рекламируя предполагаемую безопасность своих любимых псевдомедицинских практик.В самом деле, если вы постоянно читаете, что «каждые шесть месяцев в больницах США погибает больше американцев, чем за всю войну во Вьетнаме», что медицинские ошибки убивают эквивалент «трех полностью загруженных гигантских реактивных самолетов, разбивающихся через день», и что эти ошибки а травмы — это «эпидемии», порожденные «культом отрицания и самоуспокоенности», как сообщают нам популярные медицинские газеты и отчеты, вы можете задаться вопросом, будет ли гомеопатия более разумной альтернативой.

Эти пугающие сравнения не только основаны на сомнительных цифрах, как было показано ранее, но и сравнивать вред медицины с вредом альтернативной медицины без учета их соответствующих преимуществ — несправедливо.Польза для здоровья от иглоукалывания, гомеопатии, хиропрактики и траволечения немногочисленна. (Для более глубокого обзора доказательств я настоятельно рекомендую книгу Саймона Сингха и Эдзарда Эрнста «Уловка или лечение ? Альтернативная медицина на испытании ».) Между тем, медицина — это баланс между рисками и преимуществами. Это несовершенная система, требующая активных кампаний по ее усовершенствованию, но, как говорится, проблемы в конструкции самолетов не должны побуждать нас смотреть, могут ли ковры летать.

В отношении медицинских ошибок сказано, что нельзя управлять тем, что нельзя измерить. Но использование невероятных чисел, полученных в результате ненадежных расчетов, не может быть решением.

Сообщение на дом:
— Популярное утверждение о том, что врачебная ошибка является третьей по значимости причиной смерти в Соединенных Штатах, было получено в ходе предварительного анализа 2016 года, опубликованного в British Medical Journal
— Это ранжирование — это преувеличение, полученное путем объединения небольшого количества исследований, проведенных на популяциях, которые не должны были быть репрезентативными для всего U.S. население и которые не были разработаны, чтобы доказать связь между медицинской ошибкой и смертью.
— Заявление часто используется сторонниками альтернативной медицины, чтобы отпугнуть людей от медицинской помощи.

---

@CrackedScience

Оставьте комментарий!

Исследование

предполагает, что медицинские ошибки стали третьей ведущей причиной смерти в США

Поделитесь быстрыми фактами

• 10 процентов всех смертей в США теперь вызваны врачебной ошибкой. — Нажмите, чтобы написать в Твиттере
• Третья по величине причина смерти в США.С. — медицинская ошибка. — Нажмите, чтобы написать в Твиттере
• Врачебные ошибки — это малоизвестная причина смерти. — Нажмите, чтобы написать в Твиттере

Анализируя данные об уровне медицинской смертности за восьмилетний период, эксперты по безопасности пациентов Джона Хопкинса подсчитали, что более 250 000 смертей в год происходят из-за медицинских ошибок в США. Их цифра, опубликованная 3 мая в г. BMJ , превосходит США. Третья ведущая причина смерти Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC) — респираторное заболевание, от которого умирает около 150 000 человек в год.

Команда Джона Хопкинса заявляет, что метод CDC по сбору национальной статистики здравоохранения не позволяет классифицировать медицинские ошибки отдельно в свидетельстве о смерти. Исследователи выступают за обновление критериев классификации смертей в свидетельствах о смерти.

«Уровни смертности, непосредственно связанной с нарушением медицинской помощи, не были признаны ни в одном стандартизированном методе сбора национальной статистики», — говорит Мартин Макари, доктор медицины, магистр здравоохранения, профессор хирургии Медицинской школы Университета Джона Хопкинса и авторитетный источник. по реформе здравоохранения.«Система медицинского кодирования была разработана, чтобы максимизировать выставление счетов за услуги врачей, а не для сбора национальной статистики здравоохранения, как она используется в настоящее время».

В 1949 году, говорит Макари, в США была принята международная форма, в которой использовались коды счетов Международной классификации болезней (МКБ) для подсчета причин смерти.

«В то время недооценивалось, что диагностические ошибки, медицинские ошибки и отсутствие защитных сетей могут привести к чьей-либо смерти, и из-за этого медицинские ошибки были непреднамеренно исключены из национальной статистики здравоохранения», — говорит Макари.

Исследователи говорят, что с того времени национальная статистика смертности составлялась с использованием кодов выставления счетов, которые не имеют встроенного способа распознавания показателей смертности из-за сбоев в оказании медицинской помощи.

В своем исследовании исследователи изучили четыре отдельных исследования, в которых анализировались данные о медицинской смертности с 2000 по 2008 год, в том числе одно, проведенное Управлением генерального инспектора Министерства здравоохранения и социальных служб США и Агентством по исследованиям и качеству здравоохранения.Затем, используя показатели госпитализаций за 2013 год, они экстраполировали, что на основе в общей сложности 35 416 020 госпитализаций 251 454 случая смерти были вызваны медицинской ошибкой, что, по словам исследователей, теперь составляет 9,5 процента всех смертей ежегодно в США

. CDC, в 2013 году 611 105 человек умерли от болезней сердца, 584881 человек умерли от рака и 149 205 человек умерли от хронических респираторных заболеваний — трех основных причин смерти в США. респираторная инфекция.

«Самые популярные причины смерти, по данным CDC, определяют финансирование исследований и приоритеты общественного здравоохранения в нашей стране», — говорит Макари. «Сейчас много внимания уделяется раку и сердечным заболеваниям, но, поскольку врачебные ошибки не значатся в списке, проблема не получает финансирования и внимания, которых заслуживает».

Исследователи предупреждают, что большинство медицинских ошибок происходят не из-за плохих врачей, и что сообщение об этих ошибках не должно сопровождаться наказанием или судебным иском.Скорее, они говорят, что большинство ошибок представляют собой системные проблемы, в том числе плохо скоординированную помощь, фрагментированные страховые сети, отсутствие или недостаточное использование сетей социальной защиты и других протоколов, в дополнение к неоправданным изменениям в моделях врачебной практики, в которых отсутствует подотчетность.

«Неоправданные отклонения широко распространены в сфере здравоохранения. Разработка согласованных протоколов, которые оптимизируют доставку лекарств и уменьшают вариабельность, может улучшить качество и снизить затраты в здравоохранении. Для решения этой проблемы необходимы дополнительные исследования по предотвращению врачебных ошибок », — говорит Макари.

Майкл Дэниел из Johns Hopkins является соавтором исследования.

Повторное рассмотрение третьей ведущей причины смерти

С тех пор, как Макари опубликовал печально известное мнение о BMJ 2016 года, в котором утверждалось, что медицинская ошибка должна считаться третьей по значимости причиной смерти в США, дискуссии по поводу истинной частоты смертей, вызванных врачебной ошибкой, бушуют. Многие, в том числе и я, считали, что оценка Макари о 251000 смертей в год от врачебной ошибки была сильно завышена.Например, Макари экстраполировал количество смертей из трех устаревших исследований, всего 35 смертей, а медицинская ошибка не была четко определена.

В новой статье в BMJ Open Access, подготовленной исследователями из Великобритании, рассматриваются 70 исследований с участием 337 025 пациентов, в основном лечившихся в больницах общего профиля. Из этого общего количества 47 148 человек получили вред, из которых 25 977 (55%) были признаны предотвратимыми.

Авторы пришли к выводу: «Объединенная распространенность предотвратимого вреда пациенту составила 6% (95% доверительный интервал от 5% до 7%).В совокупности 12% (от 9% до 15%) предотвратимых повреждений пациентов были серьезными или привели к смерти ». Я сделаю математику; 12% от 6% — это 0,72% или чуть более 2400 предотвратимых серьезных повреждений и смертей.

В недавнем обзоре литературы на веб-сайте Healthy Debate Canada цитируются три статьи, в которых оценивается частота предотвратимых смертей из-за медицинской ошибки в диапазоне от менее 1% до 5,2%, и говорится: «Это соответствует 15000-35000 смертей в год в США, на порядок ниже оценки BMJ .”

Даже одна предотвратимая смерть — это слишком много. Однако завышенные цифры, такие как 251 000 смертей или даже 440 000, как утверждается в статье за ​​2013 год, подрывают доверие общества к медицинской помощи.

Несколько примеров. Канадские авторы заявили, что определение медицинской ошибки «третьей по значимости причиной смерти» в США позволило сторонникам NRA сказать, что врачи более вредны, чем оружие. Натуропаты и альтернативные новостные сайты предупреждали об опасностях нашей системы здравоохранения. Я написал статью на англоязычном русском «новостном» сайте RT под заголовком «Медицинские ошибки ежегодно убивают сотни тысяч людей в США.” Из Healthy Debate: «Смерть в больнице в результате врачебной ошибки — это небольшая часть всех медицинских ошибок, а несмертельные ошибки причиняют пациентам значительный вред. Учитывая, что большая часть медицинской помощи осуществляется в амбулаторных условиях, существует еще большая вероятность того, что ошибка может причинить вред за пределами больниц ». Если слишком много внимания уделять случаям смерти в результате ошибок в больницах, это может отвлечь внимание от других областей повышения качества.

Медицинская ошибка не является третьей по значимости причиной смерти в США.Люди перестанут говорить, что это так? Я сомневаюсь. В статье 2018 года, опубликованной в Science, было проанализировано 126 000 ссылок на истории, опубликованных в Твиттере 3 миллионами человек, и было обнаружено, что «вероятность ретвита лжи на 70% выше, чем правды».

Рекомендуемая литература:

Споры вокруг оценки смертей от врачебной ошибки. Ссылка.
Распространенность, серьезность и характер предотвратимого вреда пациенту в различных медицинских учреждениях. Link
«Медицинские ошибки ежегодно убивают сотни тысяч людей в США». Link
Оценка смертей из-за медицинского воздуха: продолжающиеся споры и почему это важно.Ссылка.
Действительно ли в больницах США действительно 250 000 предотвратимых смертей в год? Ссылка.
Более доказанная медицинская ошибка не является третьей по значимости причиной смерти. Ссылка.
Принятие решения о том, можно ли предотвратить появление неблагоприятных событий. Ссылка.
Врачебные ошибки и смертельные случаи: проблема усугубляется? Ссылка.

Скептик Скальпель — хирург на пенсии, много лет был председателем хирургического отделения и директором ординатуры. Он сертифицирован по общей хирургии и по хирургической специальности, а также несколько раз переаттестировал в обоих направлениях. Последние 9 лет он ведет блог по адресу SkepticalScalpel.blogspot.com и пишет в Твиттере как @SkepticScalpel. У его блога было более 3 700 000 просмотров страниц, и у него более 21 000 подписчиков в Твиттере.

1 из 3 ошибочных диагнозов приводит к серьезным травмам или смерти: исследование

Одна треть случаев злоупотребления служебным положением, приводящих к смерти или стойкой инвалидности, происходит из-за неправильного диагноза или позднего диагноза.

Согласно исследованию, проведенному Медицинской школой Университета Джона Хопкинса и появившемуся в разделе «Диагностика», данные подтверждают, что неточный диагноз — это решающий фактор.1 причина серьезных врачебных ошибок.

По оценкам, ежегодно в больницах США происходит от 40 000 до 80 000 смертей из-за неправильного диагноза, и примерно 12 миллионов американцев ежегодно страдают диагностической ошибкой в ​​учреждениях первичной медико-санитарной помощи — 33% из которых приводят к серьезным или необратимым повреждениям или смерти.

СВЯЗАННЫЙ: Врачи, заявившие о нескольких злоупотреблениях, с большей вероятностью пойдут в одиночку

В общей сложности эти тяжелые случаи обошлись системе в 1,8 миллиарда долларов в виде выплат по недобросовестным действиям в течение 10 лет.

В исследовании, финансируемом Обществом по улучшению диагностики в медицине, было проанализировано более 55 000 заявлений о злоупотреблении служебным положением из базы данных Системы сравнительного анализа. Из диагностических ошибок, причинивших наибольший вред, 74,1% были отнесены всего к трем категориям, названным в документе «Большой тройкой»: рак (37,8%), сосудистые события (22,8%) и инфекции (13,5%).

В рамках Большой тройки на пять основных болезней в каждой категории (всего 15) приходилось 47,1% всех случаев, связанных с ошибочным диагнозом высокой степени тяжести, и 63.5% всех случаев большой тройки с высокой степенью серьезности. В частности, наиболее часто неправильно диагностированным сосудистым заболеванием был инсульт, первым ошибочно диагностированным инфекционным заболеванием был сепсис, а первым ошибочно диагностированным раком был рак легких.

Большинство диагностических ошибок, 71,2%, произошло в амбулаторных условиях, особенно в поликлиниках или отделениях неотложной помощи (ED). Число случаев тяжелой степени тяжести в отделениях неотложной помощи и стационарах было выше в отношении сосудистых событий и инфекций, в то время как в учреждениях, не оказывающих медицинской помощи, было больше случаев рака — за исключением педиатрической помощи, где преобладали инфекции.

СВЯЗАННЫЙ: Основная причина неправильного диагноза для исков о врачебной халатности у детей

«Если мы собираемся снизить серьезный вред от врачебных ошибок, необходимо сделать большие шаги для повышения точности и своевременности диагностики. Это исследование показывает нам, на чем следует сосредоточиться, чтобы начать приносить пользу пациентам. Это говорит нам о том, что постановка диагноза в этих трех конкретных областях болезни может иметь большое влияние на снижение вреда, связанного с неправильным диагнозом », — говорится в заявлении Дэвида Ньюман-Токера, доктора медицины, профессора неврологии Медицинской школы Университета Джона Хопкинса.

Авторы исследования подчеркнули, что улучшение диагностики — это бремя не только для врачей, но и для всей системы. Они также отметили, что усилия по повышению качества должны быть сосредоточены на вмешательствах в конкретных условиях практики, где причинен вред, таких как «инсульт в отделении неотложной помощи, сепсис в больнице и рак легких в первичной медико-санитарной помощи».

Когда дело доходит до выплат по заявлениям о неправильном диагнозе, наибольшие выплаты были за инфекцию, за которой следовали сосудистые события, а затем рак.

Более половины случаев касались врачей общей практики. Другие основные ответственные услуги были почти поровну разделены между медицинскими специалистами, общей хирургией и поставщиками диагностических услуг.

«Это исследование подтверждает, что диагностические ошибки остаются наиболее частыми, самыми катастрофическими и наиболее дорогостоящими из серьезных медицинских ошибок в закрытых исках о врачебной халатности», — говорится в документе.

Что еще более важно, причины этого неправильного диагноза почти всегда были связаны с ошибками клинических суждений — более 85% случаев.

Была отмечена разница в том, что у больных раком были более высокие показатели неспособности «замкнуть цикл», поскольку диагностика рака обычно проводится в течение более длительного периода времени и в течение серии амбулаторных посещений.

Тем не менее, эти диагностические ошибки затмеваются клинической оценкой, на которую приходится более 80% случаев рака.

Страхование медицинской халатности

Последнее обновление 16.11.2021

Выпуск: Страхование профессиональной медицинской ответственности, иногда известное как страхование врачебной халатности, представляет собой вид страхования профессиональной ответственности, который защищает врачей и других лицензированных специалистов здравоохранения (например, стоматологов и медсестер) от ответственности, связанной с противоправными действиями, приводящими к:

• Телесная травма.
• Медицинские расходы.
• Материальный ущерб.

Это также защищает их от расходов на защиту судебных исков, связанных с такими исками.

Обзор: Полис страхования профессиональной медицинской ответственности покрывает телесные повреждения или материальный ущерб. Он также покрывает ответственность за телесные повреждения, например душевные страдания. Сложность выявления халатности приводит к тому, что больший процент премиальных долларов идет на оборону и расходы на сдерживание (DCC).Страховщики медицинской ответственности тратят большие суммы денег на расследование и защиту претензий в случаях, когда неблагоприятный исход для пациента не является следствием халатности.

Существует два основных типа страхования от халатности:

• Претензии: многие страховщики пишут в форме претензий, когда политика, действующая на момент подачи заявления о претензии, отвечает за убытки, в то время как полис остается в силе и в течение любого применимого расширенного отчетного периода.
• Возникновение: Эта политика была более популярна в прежние времена.Он покрывает убытки, которые «возникают» в течение периода действия полиса, независимо от того, когда была подана претензия, и даже после того, как полис был аннулирован.

Рынок медицинского страхования профессиональной ответственности иногда переживал кризисные периоды, например, в конце 1990-х годов, которые приводили к высоким ценам для держателей полисов. Эти времена были отмечены:

• Неустойчивые изменения премий.
• Снижение инвестиций.
• Быстро растущие коэффициенты убытков из-за увеличения выплат по претензиям и расходов ДКК.
• Развитие большого дефицита резерва.

NAIC опубликовал отчет в 2004 году, который показал, что как комбинированный коэффициент, так и коэффициенты убытков с 1994 года устойчиво росли, а в 2002 году снизились. В 2018 году коэффициент прямых убытков и DDC составлял 68,4%, а затем увеличился до 79,94% в 2019 году. потери и прямые расходы на оборону и сдерживание затрат в 2019 году увеличились по сравнению с показателями 2018 года. Выплаченные и заработанные прямые премии также увеличились в 2019 году по сравнению с показателями 2018 года.

Государственные страховые регуляторы оценивали наличие и доступность страхования профессиональной медицинской ответственности в прошлом. Примером этого является отчет 2004 года: Отчет о страховании от врачебной халатности: исследование рыночных условий и потенциальных решений недавнего кризиса .

Чтобы лучше понять претензии, связанные со страхованием профессиональной медицинской ответственности, в некоторых штатах требуется сообщать о закрытых претензиях в отдел страхования штата.В 2010 году члены NAIC приняли Руководство по внедрению закрытых отчетов о претензиях по профессиональной ответственности врачей (№ 1077), в котором были даны рекомендации по применению Типового закона NAIC о закрытых претензиях по вопросам профессиональной ответственности медицинских работников (№ 77).

Неравенство в сфере здравоохранения по признаку языка: кто такой «плохой историк»? | Журнал этики

Абстрактные

Пациенты с ограниченным знанием английского языка (LEP) относятся к наиболее уязвимым группам населения.У них высокий уровень врачебных ошибок с худшими клиническими исходами, чем у пациентов, владеющих английским языком, и они получают более низкое качество медицинской помощи по другим показателям. Однако нам еще предстоит серьезно отнестись к проблеме языкового неравенства в медицинской системе и в медицинском образовании, молчаливо признавая, что некачественная медицинская помощь либо неизбежна, либо не стоит затрат на ее устранение. Мы утверждаем, что у нас есть моральный долг — предоставлять высококачественную помощь пациентам с LEP и учить наших медицинских стажеров, что такая помощь ожидаема и возможна.В конечном счете, для достижения языкового равенства потребуется создание эффективных систем медицинского перевода и серьезный культурный сдвиг, мало чем отличающийся от того, что произошло с безопасностью пациентов.

Случай 56-летнего «бедного историка» с острой почечной недостаточностью

Самыми запоминающимися событиями моего третьего года в качестве студента-медика в США были те, когда я (второй автор, CN) действительно внес что-то значимое в уход за пациентом.В одном из таких случаев участвовал г-н С., 56-летний бразильский рабочий-строитель, который недавно перенес операцию по замене тазобедренного сустава в другом месте и в течение нескольких дней страдал тошнотой, рвотой, пищевой непереносимостью и общим недомоганием. Было обнаружено, что у него аномальные функциональные тесты почек и повышенный уровень калия. Его английский был в лучшем случае неплохим, а его медицинская карта уже была отмечена ярлыком «плохой историк». Я встретил г-на С. после того, как он был осмотрен врачами отделения неотложной помощи (ED) и осмотрен нефрологом по поводу его почечной недостаточности, в результате чего обследование уже началось.Это была напряженная ночь, и никто еще не привлек к его делу медицинского переводчика, поэтому, будучи студентом-медиком — несмотря на то, что я не говорил на языке мистера С. — я подумал, что могу внести свой вклад. Однако у меня были низкие ожидания. В конце концов, несколько опытных врачей не смогли многого добиться от разговора с г-ном С., и они казались разочарованными и сомневались в том, что дополнительное время того стоит. Мой резидент не поощрял меня вызывать переводчика, но и не отговаривал, поэтому я пошел дальше. Во время нашего разговора я обнаружил, что г.С. принимал большие дозы мелоксикама от послеоперационной боли. Не понимая, что это было, он не упоминал об этом раньше. Оказалось, что у него нефрит, вызванный нестероидными противовоспалительными препаратами (НПВП), и кровоточащая язва желудка. Я помню, как я чувствовал себя частично триумфальным и частично шокированным тем, что усилия студента предотвратили пропущенный (или, по крайней мере, отсроченный) диагноз. Произошло бы это, если бы пациент был носителем английского языка?

Этот случай демонстрирует потенциально серьезные последствия языковых барьеров для оказания помощи пациентам с ограниченным знанием английского языка (LEP).В этой статье мы обсуждаем, как сохраняется языковое неравенство в сфере здравоохранения, как оно распространяется медицинским образованием и что мы можем с этим сделать.

Лингвистическое неравенство в сфере здравоохранения и моральный императив

Люди с LEP, определенные переписью США как люди, говорящие по-английски менее чем «очень хорошо», в 2011 году составляли 8,7% населения США в возрасте пяти лет и старше [1]. Постоянно доказано, что они получают более низкое качество помощи, чем пациенты, владеющие английским языком, по различным параметрам: понимание планов лечения и процессов болезни, удовлетворенность и частота медицинских ошибок, приводящих к физическому ущербу [2-6].Эти различия коренятся в очевидных коммуникационных барьерах, но также могут отражать культурные различия, предубеждения врачей и неэффективные системы (т.е. структурные барьеры) [7]. Услуги медицинского переводчика могут помочь преодолеть некоторые из этих препятствий, но они сопряжены с расходами — как финансовыми, так и с точки зрения времени врача [8, 9]. Раздел VI Закона о гражданских правах 1964 года — в соответствии с Указом правительства 13166 [10] — требует, чтобы поставщики медицинских услуг, получающие федеральные средства, выполняли рекомендации Министерства юстиции по предоставлению квалифицированных услуг переводчика, когда это необходимо [11].Однако это законодательство не было строго соблюдено [12]. Например, одно исследование показало, что 43 процента госпитализированных пациентов с LEP общались без переводчика во время госпитализации, а 40 процентов общались без переводчика после госпитализации [13]. В целом, использование официальных услуг переводчиков (телефонных или в режиме реального времени) относительно невелико по сравнению с использованием специальных переводчиков (членов семьи или других необученных лиц) [14, 15], практика, в которой существует вероятность ошибок [16].Хотя системы здравоохранения сталкиваются с проблемами из-за количества посещений, разнообразия языков и отсутствия компенсации за медицинский перевод [17], врачи часто имеют услуги переводчика, но предпочитают ими не пользоваться [18]. Такое сочетание факторов могло способствовать неоптимальному уходу в случае г-на С.

.

Мы считаем, что у профессионалов здравоохранения, руководителей и преподавателей медицины есть моральный долг устранить это стойкое языковое неравенство (отчасти вызванное коммуникационными барьерами) путем разработки эффективных систем медицинского устного перевода, изменения организационной культуры и обучения специалистов здравоохранения.

Услуги переводчика с точки зрения врача

Большинство врачей сочли бы несправедливым, если бы определенная группа пациентов (с LEP) получала худшую помощь; они могут полагать, что несправедливость неизбежна, и не брать на себя ответственность за ее изменение, но они не будут считать языковое неравенство в сфере здравоохранения справедливым. Действительно, крупный опрос жителей показал, что 96 процентов указали, что культура пациента является важным фактором при оказании помощи [19].Небольшая группа врачей может возложить ответственность за изучение английского на пациентов и указать на их личный выбор приехать в США, а не изучать язык. Независимо от мнения, стандарты профессионализма врачей гласят, что мы не основываем свою помощь на суждениях о пациентах [20]. Хирург-травматолог, например, имеет моральный долг лечить травмы пьяного водителя в автомобильной аварии так же, как он лечит невиновную жертву.

Как же нам предотвратить нежелательные явления из-за неадекватной коммуникации, таких как отсутствие диагноза нефрита, вызванного НПВП, и кровоточащей язвы желудка в случае с мистером Мистером?S или позволять пациенту принимать слишком много варфарина из-за путаницы в дозировке [21]? Живые переводчики, в том числе профессиональные переводчики и обученный персонал, являются вариантом для крупных больниц и небольших поставщиков услуг, которые обслуживают несколько групп населения, в основном иммигрантов. В случае менее распространенных языков, для которых живые переводчики не являются практичным вариантом, широкий спектр услуг телефонных и видео переводчиков легко доступен на более чем 100 языках, на которых говорят в США [8], но они используются относительно редко из-за в значительной степени из-за отсутствия организационной приверженности и обучения персонала использованию этих услуг [22].

На практике врачи могут признать, что они непреднамеренно оказывают худшую помощь пациентам с LEP, но оправдать это различными способами [18]. В ходе качественного интервью с участием терапевтов и врачей неотложной медицинской помощи в двух больницах, где были легко доступны услуги переводчиков, обвиняли их неспособность в полной мере использовать эти услуги из-за нехватки времени, хлопот с привлечением переводчиков и минимальные стимулы со стороны руководителей, и они, как правило, меняли ответственность перед другими [18].Один житель сказал:

Думаю, я чувствую, что кто-то разговаривает с [пациентом] и в какой-то момент собирает хороший анамнез…. Ничего страшного, если я приду и сделаю еще немного формального экзамена и истории, зная, что в какой-то момент я поговорю с ними с переводчиком, когда будет время. Но в некотором смысле … это не кажется таким уж справедливым, потому что англоговорящие пациенты — я легко разговариваю с ними на их родном языке, даже по вызову, даже когда я занят [23].

Одним из аспектов этого подхода, вызывающим озабоченность, было отсутствие стандартизации, в результате чего решения оставались на усмотрение каждого.Резиденты часто оценивали соотношение затрат и результатов использования услуг переводчика для каждого взаимодействия (время, которое потребуется на это по сравнению с предполагаемой пользой для ухода за пациентом) и резервируют переводчиков для особо важных бесед, таких как обсуждение целей оказания помощи [18].

Мистер С. чуть не стал жертвой такого рода объяснений. Его осмотрели несколько врачей, которым не хватало времени, и они либо откладывали правильное общение на кого-то еще, либо полностью списывали его со счетов из-за языковых барьеров и низкой медицинской грамотности пациента.В мутных водах клинической медицины и документации, клеймение пациента как «плохого историка» или наличие трудностей в общении из-за языковых барьеров может рассматриваться некоторыми врачами как освобождение от ответственности за сбор полной истории болезни с помощью компетентного переводчика. На самом деле это не так — закон очень ясен по этому поводу, как описано выше. Однако также очевидно, что возложение ответственности исключительно на отдельных врачей без наличия эффективной системы для их руководства — это рецепт неудачи.У сложных проблем есть комплексные решения.

Медицинское образование и неявные сообщения об уходе за пациентами с LEP

Если резиденты примут и рационализируют некачественный уход за пациентами с LEP, то очевидно, что студенты-медики, для которых резиденты являются наиболее влиятельными учителями [24-26], научатся тому же отношению и подходу. Один из авторов (ARG) и его коллеги провели качественное исследование студентов-медиков и студентов-медсестер, чтобы изучить их опыт, связанный с уходом за пациентами с LEP во время их клинической ротации.Наши результаты описали мощную «скрытую учебную программу» (обучение, которое не является частью формальной учебной программы, но передается через опыт и взаимодействия), в которой супервизоры моделировали безразличное, а иногда и негативное отношение к уходу за пациентами с LEP [27] . Супервайзеры часто не привлекали профессиональных переводчиков и не ожидали этого от студентов, а также не учили, как эффективно работать с переводчиками. Студентам была передана иерархия ценностей, при которой хорошее общение, особенно если для этого требовалось дополнительное время, ценилось намного ниже, чем клинические знания и даже довольно обыденные задачи [27], что противоречит «этике заботы» [28].Один студент сказал:

Мне показалось, что это лишний шаг или просто больше времени, чтобы воспользоваться телефоном, или вызвать переводчика на этаж, или что-то в этом роде. Просто казалось: «О, если бы мы могли обойтись, просто немного поговорив на языке или используя какую-либо другую форму общения, это было бы проще, чем тратить время на телефонные звонки и перебивать кого-то еще» [29 ].

Кроме того, усилия студентов по работе с переводчиками не были оценены руководителями, и студенты обвиняли системные барьеры в сочетании с нехваткой времени в том, что они считали неоптимальным уходом за пациентами с LEP.Эта скрытая учебная программа вызывает моральный конфликт для многих студентов, в результате чего их личные ценности (некоторые из которых были сформированы во время их формальной учебной программы) вступают в противоречие с тем, что от них ожидается на практике.

Мы можем делать лучше

Чтобы обеспечить высококачественный и справедливый уход за пациентами с LEP, нашей системе здравоохранения потребуется либо найти способ связать всех пациентов с профессионалами здравоохранения, которые говорят на их предпочитаемом языке, либо внедрить эффективные системы медицинского устного перевода.Многочисленные исследования продемонстрировали, что языковая согласованность улучшает удовлетворенность пациентов, вовлеченность, воспринимаемое понимание, использование профилактических услуг и результаты пациентов с LEP [30–34]. Повышение разнообразия наших медицинских кадров и расширение (и ожидание) обучения второму языку поможет оптимизировать уход за пациентами с LEP. Однако принятие этого подхода будет медленным и вряд ли удовлетворит спрос. Что касается систем переводчиков, то ожидания и ресурсы для общения с пациентами с LEP сильно различаются в разных организациях здравоохранения [7], и хотя некоторые рекомендации для больниц доступны [7], мы далеки от стандартизированных и эффективных систем.

Нам необходимо привести наши законы в соответствие с нашей политикой, а наши политики — с нашими ожиданиями. Многие врачи помнят времена, когда мытье рук перед входом в палату пациента не требовалось и не требовалось, но система изменилась. Дезинфицирующее средство для рук доступно и очевидно перед каждой комнатой. Повсюду развешаны знаки, и сотрудники следят друг за другом. Сама культура в больнице изменилась. Что-то подобное должно произойти и для устранения языковых барьеров. Это будет непростой процесс.Для изменения корпоративной культуры потребуется полная приверженность со стороны руководства, последовательная передача сообщений и продвижение, а также определение и соблюдение политики. Некоторые шаги в этом направлении включают: (1) инвестирование в высококачественные услуги переводчиков с использованием технологически продвинутых решений (например, удаленный перевод по видео) и автоматизацию процесса для уменьшения препятствий для использования, (2) обучение преподавателей и сотрудников использованию этих услуг. эффективно и действенно, (3) обеспечение соблюдения четких правил, устраняющих двусмысленность процесса принятия решений, и открытое отслеживание правоприменения, (4) создание культуры справедливости, в которой ожидается превосходный уход для пациентов с LEP, как и для всех пациентов, и (5) убедительно показать нашим медицинским стажерам, что хорошее общение с пациентами с LEP является частью надлежащей клинической практики и что неоптимальный уход неприемлем.

Забегая вперед, поскольку здравоохранение переходит к модели, основанной на ценностях, а медицинские дома, ориентированные на пациента, продвигают командный подход к уходу, медицинские переводчики могут взять на себя более широкие роли. Например, они могут также служить в качестве навигаторов пациентов, которые помогают пациентам преодолевать сложности системы здравоохранения [35], культурных брокеров [36, 37], которые помогают объединить различные точки зрения пациента и клинициста [38, 39], и специалисты по проверке безопасности, которые гарантируют, что опасные недопонимания будут обнаружены до того, как произойдет ошибка [7].Переводчиков будут ценить не в расчете на доллары в минуту, а как важных членов команды, которые улучшают качество обслуживания и результаты, тем самым принося доход, а не увеличивая затраты. В конечном счете, при всем уважении к моральному императиву, именно это финансовое уравнение приведет к реальным изменениям.

Ссылки

1. Райан С. Использование языков в Соединенных Штатах: 2011. Бюро переписи населения США.https://www.census.gov/prod/2013pubs/acs-22.pdf. Отчеты American Community Survey 22. Опубликован в августе 2013 г. По состоянию на 25 октября 2016 г.
2. Бейкер Д.В., Паркер Р.М., Уильямс М.В., Коутс В.К., Питкин К. Использование и эффективность переводчиков в отделении неотложной помощи. ЯМА . 1996; 275 (10): 783-788.
3. Уилсон Э., Чен А.Х., Грумбах К., Ван Ф., Фернандес А.Влияние ограниченного владения английским языком и языком врача на понимание медицинской помощи. J Gen Intern Med . 2005; 20 (9): 800-806.
4. Атчисон К.А., Блэк Э.Е., Лезерс Р. и др. Качественный отчет о проблемах пациента и послеоперационные инструкции. J Оральный Maxillofac Surg . 2005; 63 (4): 449-456.
5. Бейкер Д.В., Хейс Р., Фортье Дж. П.Использование переводчика и удовлетворение межличностными аспектами ухода за испаноязычными пациентами. Мед Уход . 1998; 36 (10): 1461-1470.
6. Divi C, Koss RG, Schmaltz SP, Loeb JM. Знание языка и побочные эффекты в больницах США: пилотное исследование. Int J Qual Здравоохранение . 2007; 19 (2): 60-67.

7. Betancourt JR, Renfrew MR, Green AR, Lopez L, Wasserman M.Улучшение систем безопасности пациентов для пациентов с ограниченным знанием английского языка: руководство для больниц. Агентство медицинских исследований и качества. http://www.ahrq.gov/sites/default/files/publications/files/lepguide.pdf. Публикация AHRQ 12-0041. Опубликовано в сентябре 2012 г. Проверено 25 октября 2016 г.

8. Карлинер Л.С., Джейкобс Э.А., Чен А.Х., Мута С. Улучшают ли профессиональные переводчики клиническую помощь пациентам с ограниченным знанием английского языка? Систематический обзор литературы. Health Serv Res . 2007; 42 (2): 727-754.
9. Кравиц Р.Л., Хелмс Л.Дж., Азари Р., Антониус Д., Мельников Дж. Сравнение использования времени врача и ресурсов здравоохранения пациентами, говорящими на английском, испанском и русском языках. Мед Уход . 2000; 38 (7): 728-738.

10. Исполнительный указ 13166 — улучшение доступа к услугам для людей с ограниченным знанием английского языка. Реестр ФРС . 2000; 65 (159): 50119-50122. https://www.gpo.gov/fdsys/pkg/FR-2000-08-16/pdf/00-20938.pdf. По состоянию на 27 января 2017 г.

11. Руководство для получателей федеральной финансовой помощи в отношении запрета Раздела VI на дискриминацию по национальному происхождению, затрагивающую лиц с ограниченным знанием английского языка. Реестр ФРС . 2002; 67 (117): 41455-41472. https://www.gpo.gov/fdsys/pkg/FR-2002-06-18/pdf/02-15207.pdf. По состоянию на 27 января 2017 г.

12. Чен А.Х., Юдельман М.К., Брукс Дж.Правовая основа языкового доступа в медицинских учреждениях: Раздел VI и далее. J Gen Intern Med . 2007; 22 (приложение 2): 362-367.
13. Шенкер Ю., Перес-Стейбл Э.Дж., Никлич Д., Карлинер Л.С. Образцы использования переводчика для госпитализированных пациентов с ограниченным знанием английского языка. J Gen Intern Med . 2011; 26 (7): 712-717.
14. Рамирес Д., Энгель К.Г., Тан Т.С. Использование переводчика в условиях отделения неотложной помощи: клинический обзор. J Здравоохранение Плохо обслуживается . 2008; 19 (2): 352-362.
15. ДеКэмп Л.Р., Куо Д.З., Флорес Дж., О’Коннор К., Минковиц К.С. Изменения в использовании языковых услуг педиатрами США. Педиатрия .2013; 132 (2): e396-e406.
16. Наполес А.М., Сантойо-Олссон Дж., Карлинер Л.С., Грегорих С.Е., Перес-Стейбл Э.Дж. Неточный перевод на язык и его клиническое значение при медицинских встречах испаноязычных латиноамериканцев. Мед Уход . 2015; 53 (11): 940-947.
17. Чен А. Врач через языковой барьер. Центр Здоровья (Милвуд) . 2006; 25 (3): 808-813.
18. Diamond LC, Schenker Y, Curry L, Bradley EH, Fernandez A. Как добраться: недостаточное использование переводчиков врачами-ординаторами. J Gen Intern Med . 2009; 24 (2): 256-262.
19. Вайсман Дж. С., Бетанкур Дж., Кэмпбелл Э. Г. и др. Готовность врачей-ординаторов к оказанию межкультурной помощи. ЯМА . 2005; 294 (9): 1058-1067.
20. Снайдер Л., Комитет по этике, профессионализму и правам человека Американского колледжа врачей. Руководство по этике Американского колледжа врачей: шестое издание. Энн Интерн Мед. 2012; 156 (1 (пт 2)): 73-104.

21. Schillinger D, Machtinger EL, Wang F, et al. Язык, грамотность и общение относительно приема лекарств в антикоагулянтной клинике: картинки лучше слов? В: Henriksen K, Battles JB, Marks ES, Lewin DI, ред. Достижения в области безопасности пациентов: от исследований к внедрению . Роквилл, Мэриленд: Агентство медицинских исследований и качества; 2005. Концепции и методология , том 2. Публикация AHRQ 05-0021-2.

22. Баурер Д., Йонек Дж. К., Коэн А. Б., Рестучча Дж. Д., Хаснаин-Виниа Р. Факторы системного уровня, влияющие на восприятие клиницистами и использование услуг переводчиков в государственных больницах Калифорнии. J Незначительный иммигрант в области здравоохранения .2014; 16 (2): 211-217.

23. Даймонд, Шенкер, Карри, Брэдли, Фернандес, 259.

24. Инуи ТС. Флаг на ветру: обучение профессионализму в медицине. Ассоциация американских медицинских колледжей. Опубликовано в феврале 2003 г. Проверено 25 октября 2016 г.

25. Sternszus R, Macdonald ME, Steinert Y. Резидентское ролевое моделирование «это просто происходит». Акад. Мед. . 2016; 91 (3): 427-432.
26. Sternszus R, Cruess S, Cruess R, Young M, Steinert Y. Резиденты как образцы для подражания: влияние на студентов бакалавриата. Акад. Мед. . 2012; 87 (9): 1282-1287.
27. Кенисон Т.К., Маду А., Крупат Э, Тикона Л., Варгас И.М., Грин А.Р. Сквозь завесу языка: изучаем скрытую учебную программу по уходу за пациентами с ограниченным знанием английского языка. Акад. Мед. . 2017; 91 (2): 92-100.
28. Филиал WT Jr. Этика заботы и медицинского образования. Акад. Мед. . 2000; 75 (2): 127-132.

29. Kenison, Madu, Krupat, Ticona, Vargas, Green, 94.

30. Green AR, Ngo-Metzger Q, Legedza AT, Massagli MP, Phillips RS, Iezzoni LI.Услуги переводчика, согласование языков и качество медицинского обслуживания: опыт американцев азиатского происхождения с ограниченным знанием английского языка. J Gen Intern Med . 2005; 20 (11): 1050-1056.
31. Нго-Метцгер К., Соркин Д.Х., Филлипс Р.С. и др. Предоставление высококачественной помощи пациентам с ограниченным знанием английского языка: важность языкового согласования и использования переводчика. J Gen Intern Med . 2007; 22 (приложение 2): 324-330.
32. Имранонд П.П., Дэвис Р.Б., Филлипс Р.С., Ви СС. Согласование языков между пациентом и врачом и скрининг первичной медико-санитарной помощи среди испаноязычных пациентов. Мед Уход . 2011; 49 (7): 668-672.
33. Сейхо Р., Гомес Х., Фрейденберг Дж. Язык как коммуникативный барьер при оказании медицинской помощи латиноамериканским пациентам. Hisp J Behav Sci . 1991; 13 (4): 363-376.
34. Флорес Г. Влияние услуг медицинского переводчика на качество медицинской помощи: систематический обзор. Med Care Res Ред. . 2005; 62 (3): 255-299.
35. Percac-Lima S, Grant RW, Green AR и др. Программа навигатора с учетом культурных особенностей для скрининга колоректального рака в общественном центре здоровья: рандомизированное контролируемое исследование. J Gen Intern Med . 2009; 24 (2): 211-217.

36. Фадиман А. Дух ловит тебя, и ты падаешь: ребенок хмонг, ее американские врачи и столкновение двух культур . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и Жиру; 1997.

37. Слепцова М., Хофер Г., Морина Н., Лангевиц В. Роль медицинского переводчика в клинических условиях — повествовательный обзор. J Медсестры общественного здравоохранения . 2014; 31 (3): 167-184.
38. Дайзарт-Гейл Д. Клиницисты и медицинские переводчики: переговоры об уходе с учетом культурных особенностей пациентов с ограниченным знанием английского языка. Общественное здравоохранение Фам . 2007; 30 (3): 237-246.
39. Джакетт Дж., Унгер К. Надлежащее использование медицинских переводчиков. Ам Фам Врач . 2014; 90 (7): 476-480.

Цитата

AMA J Этика. 2017; 19 (3): 263-271.

DOI

10.1001 / journalofethics.2017.19.3.medu1-1703.

Точки зрения, выраженные в этой статье, принадлежат авторам и не обязательно отражают взгляды и политику AMA.

Информация об авторе

• Александр Р. Грин, доктор медицины, магистр здравоохранения — доцент медицины Гарвардской медицинской школы в Бостоне, где он руководит темой справедливости в отношении здоровья и межкультурной помощи. В течение девяти лет он занимал должность заместителя директора Центра решений неравенства в Массачусетской больнице общего профиля и большую часть своей карьеры посвятил обучению и изучению того, как культура и язык пересекаются с медицинским обслуживанием.

• Чидзиоке Нзе — кандидат на степень доктора медицины / магистра здравоохранения в 2017 году в Гарвардской медицинской школе в Бостоне. В своей работе MPH в Гарвардской школе общественного здравоохранения Т.Х. Чана он уделяет особое внимание политике в области здравоохранения. Родом из Нигерии, он надеется продолжить работу по улучшению здравоохранения для уязвимых групп населения.

Статистика здравоохранения ОЭСР 2021 — ОЭСР

‌

Онлайн-база данных OECD Health Statistics 2021 была выпущена 2 июля и обновлена ​​в ноябре после выпуска Health at a Glance 2021: OECD Indicators . База данных здравоохранения ОЭСР предлагает наиболее полный источник сопоставимых статистических данных о здоровье и системах здравоохранения в странах ОЭСР. Это важный инструмент для проведения сравнительного анализа и извлечения уроков из международных сопоставлений различных систем здравоохранения. Доступ ко всем наборам данных в онлайн-базе данных на 2021 год Нужна помощь? Прочтите руководство пользователя о том, как создавать таблицы в OECD.Stat

ПРЯМОЙ ДОСТУП К ОНЛАЙН НАБОРЫ ДАННЫХ В ОЭСР.СТАТ

Часто запрашиваемые данные

‌‌ Подборка ключевых показателей в Excel из онлайн-базы данных, выпущенная 19 ноября 2021 г.

Источники и методология

Перечень показателей

‌ Получите полную информацию об определениях, источниках и методах , доступную в ОЭСР.Стат, но из одного-единственного удобного документа

‌‌ Полный список индикаторов, доступных в онлайн-базе, на английском и французском языках

Как получить эту базу данных

OECD Health Statistics 2021 можно получить, выбрав один из следующих вариантов:

• Доступ к базе данных можно получить через OECD.Stat
• Подписчики и читатели в организациях-подписчиках могут получить доступ к базе данных через iLibrary, нашу онлайн-библиотеку
• Журналисты также могут связаться с Отделом по связям со СМИ в новостях[email protected]

Следуйте за нами в Twitter через @OECD_Social

.

No related posts.