Официальный сайт полномочного представителя Президента России в Сибирском федеральном округе
Портал территориальных органов федеральных органов исполнительной власти Сибирского федерального округа
Главное управление МВД России по Новосибирской области
Управление на транспорте МВД России по Сибирскому федеральному округу
Главное управление МЧС России по Новосибирской области
Управление Федеральной службы по техническому и экспортному контролю по Сибирскому федеральному округу (ФСТЭК России)
Главное управление Минюста России по Новосибирской области
Управление ФССП России по Новосибирской области
Управление Государственной фельдъегерской службы Российской Федерации по СФО
Красноярск)Департамент Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды по Сибирскому федеральному округу (Росгидромет)
Департамент Федеральной службы по надзору в сфере природопользования по Сибирскому федеральному округу (Росприроднадзор)
Департамент лесного хозяйства по Сибирскому федеральному округу (Рослесхоз)
Департамент по недропользованию в Сибирском федеральном округе (Роснедра)
Сибирское межрегиональное территориальное управление Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии (Росстандарт)
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)
Сибирское управление государственного автодорожного надзора (Ространснадзор)
Сибирское управление государственного железнодорожного надзора (Ространснадзор)
Управление государственного авиационного надзора и надзора за обеспечением транспортной безопасности по Сибирскому федеральному округу (Ространснадзор)
Западно-Сибирское межрегиональное территориальное управление воздушного транспорта (Росавиация)
Восточно-Сибирское межрегиональное территориальное управление воздушного транспорта (Росавиация)
Красноярское межрегиональное территориальное управление воздушного транспорта Федерального агентства воздушного транспорта
Сибирское территориальное управление Федерального агентства железнодорожного транспорта (Росжелдор)
Межрегиональная инспекция ФНС России по Сибирскому федеральному округу (ФНС России)
Сибирское таможенное управление
Управление Федеральной службы по аккредитации по СФО (г.
Красноярск)Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Новосибирской области
Управление Федерального агентства по государственным резервам по Сибирскому федеральному округу (Росрезерв)
Управление Федеральной антимонопольной службы по Новосибирской области
Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Новосибирской области (Росстат)
Межрегиональное территориальное управление по надзору за ядерной и радиационной безопасностью Сибири и Дальнего Востока Федеральной службы по экологическому, техническому и атомному надзору (Ростехнадзор)
Сибирское управление Федеральной службы по экологическому, техническому и атомному надзору (Ростехнадзор)
Красноярск)
Красноярск)Официальный сайт полномочного представителя Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе
Родился 25 мая 1964 г.
в г. Энгельсе Саратовской области.
В 1986 г. окончил Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова по специальности «экономист».
С 1992 г. по 2002 г. работал в кредитно-финансовых учреждениях на руководящих должностях («Инкомбанк», «Национальный резервный банк», «Сбербанк»).
2002 – 2008 г.г. – заместитель генерального директора ОАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель» по экономике и финансам.
2008 – 2009 г.г. – советник генерального директора Государственной корпорации «Ростехнологии».
С мая 2009 г. по август 2009 г. – исполнительный вице-президент ОАО «АВТОВАЗ».
2009 – 2013 г.г. – президент ОАО «АВТОВАЗ».
2013 – 2014 г.г. – заместитель руководителя Федерального космического агентства (Роскосмос).
2014 г. – 2015 г. – генеральный директор ОАО «Объединенная ракетно-космическая корпорация».
С января 2015 г. по август 2015 г. – руководитель Федерального космического агентства (Роскосмос).
2015 г.
– 2018 г. – генеральный директор
Госкорпорации «Роскосмос».
С июля 2018 г. по сентябрь 2018 г. – заместитель Министра науки и высшего образования Российской Федерации.
7 сентября 2018 г. назначен полномочным представителем Президента Российской Федерации в Приволжском федеральном округе.
С 29 ноября 2018 года — является действительным государственным советником Российской Федерации 1 класса.
Награды: Орден Почета (2012 г.), Благодарность Президента Российской Федерации (2022 г.), Орден Почетного Легиона (2011 г., Франция), Орден Дружбы («Достык») I степени (2015 г., государственная награда Республики Казахстан), орден святого Серафима Саровского III степени (2019 г.), медаль «В память 800-летия Нижнего Новгорода».
Нормативные документы
Предшественники
Бабич Михаил Викторович
Полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе с декабря 2011 по август 2018 годаРапота Григорий Алексеевич
Полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе с мая 2008 по декабрь 2011 годаКоновалов Александр Владимирович
Полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе с ноября 2005 по май 2008 годаКириенко Сергей Владиленович
Полномочный представитель Президента РФ в Приволжском федеральном округе с мая 2000 по ноябрь 2005 года
Региональная политика Кремля — год увольнений губернаторов
В 2017 году прокатилась волна увольнений глав регионов России — крупнейшая за последние пять лет.
Это связано в первую очередь с подготовкой Кремля к президентским выборам. Кадровые перестановки — один из немногих инструментов, которыми располагает правительство для усиления общественной поддержки, учитывая неэффективную модель управления, растущее недовольство российской общественности и нежелание правительственной команды начинать реформы.
Несмотря на то, что единого последовательного алгоритма кадровых перестановок на уровне губернаторов, казалось бы, не существует (каждое решение об увольнении и назначении губернатора рассматривалось отдельно), тем не менее критерии, которые учитывались в первую очередь, включали социально-экономическая ситуация в регионе, степень напряженности внутри региональной элиты и общественная поддержка действующего губернатора. Неспособность Кремля сформулировать привлекательный и заслуживающий доверия предвыборный манифест была замаскирована частичным омоложением аппарата регионального правительства и временной нейтрализацией напряженности в некоторых регионах.
Таким образом, кадровая «подтяжка лица» накануне выборов направлена преимущественно на формирование положительного имиджа; главная цель – дать надежду обществу, хотя бы на время, на позитивные перемены.
Позиция губернаторов в системе государственной власти России постепенно снижается. Их полномочия и статус последовательно снижались в рамках процесса усиления централизации власти в России. Логика кадровых перестановок, проведенных в 2017 году, свидетельствует об окончательном понижении и деполитизации статуса акимата: новоназначенные губернаторы фактически являются менеджерами среднего звена и делегированными из центра и находящимися в полном распоряжении представителями номенклатуры центрального правительства.
Положение губернаторов в политической системе России
Формализованная, прозрачная федеральная система, регулируемая последовательными законами, никогда не была сформирована в Российской Федерации.
Отношения между центром и регионами (формально: субъектами федерации) с самого начала формировались в значительной степени в режиме «ручного управления», определяемого личными отношениями между президентом государства и главами регионов (губернаторов), включая лоббистский потенциал последних. Процесс, в рамках которого регионы становились все более независимыми от федерального правительства в XIX в.90-е годы поставили под угрозу целостность государства и породили попытки максимальной централизации власти и ужесточения контроля над политической сферой; и эти попытки были успешными на протяжении всей путинской эпохи. Постепенное понижение статуса губернаторов с 2000 года соответствует этим шагам.
Их роль в системе была уменьшена двумя способами. Во-первых, бюджетная и налоговая реформы, проведенные в первый год правления Путина, привели к существенному ограничению самостоятельности губернаторов в плане влияния на экономическое положение подведомственных им территорий[1] – перераспределительная модель стала закрепилась в России, где большая часть доходов регионов от налогов и других сборов перечисляется в федеральный бюджет, а затем перераспределяется между регионами, зачастую непрозрачным образом.
Эта система оказывает демотивирующее воздействие на органы местного самоуправления, отбивая у них охоту повышать привлекательность своих регионов для инвесторов. Губернаторы, роль которых практически сводилась к техническому управлению, в свою очередь вынуждены заниматься постоянным финансовым лоббированием и, таким образом, играть роль просителей в контактах с Москвой. Наиболее пагубно это сказывается на самых богатых регионах – их финансовая зависимость рассматривается Москвой как гарантия политической лояльности местных элит. Кроме того, региональные бюджеты нередко обременены дополнительными задачами без предоставления адекватных трансфертов из центрального бюджета, а ответственность за выполнение задачи, в том числе обеспечение социальной стабильности, каждый раз делегируется органам местного самоуправления.
Во-вторых, социальная легитимность губернаторов последовательно подрывалась при путинском правлении. Теракт в Беслане в 2004 году был использован как предлог для отмены выборов губернаторов (введенных в России в 1995 году).
С 2005 года губернаторы назначаются региональными парламентами по предложению президента. Восстановление выборов в рамках нейтрализации протестных настроений после демонстраций 2011–2012 гг.[2] не восстановило их значения как института, основанного на политической конкуренции; они стали довольно предсказуемым ритуалом. Вокруг выборов губернаторов выстроен ряд формальных и неформальных механизмов, ограничивающих или даже препятствующих конкуренции, таких как муниципальный фильтр[3] или, что уже стало нормой, поддержка «административного ресурса» (правовая и нелегальная помощь со стороны органов местного самоуправления в финансировании и проведении избирательной кампании), предлагаемых кандидатам от «партии власти», «Единой России».
Решения об увольнении или назначении губернаторов фактически принимаются единолично президентом, часто по чисто субъективным соображениям. Они являются результатом рекомендаций отдела внутренней политики Администрации Президента, лоббирования со стороны групп интересов, связанных с Кремлем, и личных предпочтений главы государства.
Президент назначает исполняющих обязанности глав регионов, которые затем формально узаконивают свои полномочия, участвуя в неконкурентных и зачастую манипулируемых или фальсифицированных выборах[4]. Однако достигнутый таким образом общественный мандат не защищает их от увольнения – право увольнять губернаторов законодательно закреплено за президентом Федерации (регламент наделяет президента очень широкими полномочиями в этой сфере), равно как и право назначить исполняющих обязанности губернаторов. Решения президента не обязательно имеют много общего с настроениями избирателей, доказательством чего является тот факт, что губернаторы с низкой общественной поддержкой часто остаются на своем посту годами, пока они способны обеспечить желаемые результаты на выборах для «партии власть’. Уставные полномочия президента подкрепляются неофициальными механизмами функционирования государственной модели (включая неограниченные возможности Кремля использовать спецслужбы в политических целях). Как правило, формальным поводом для увольнения является «отставка» (тогда чиновник может рассчитывать на оставшуюся часть системы государственного управления) или «утрата доверия президента» — например, в тех случаях, когда увольнение связано с особым широко разрекламированный коррупционный скандал.
Логика кадровых решений н.э. за сентябрь). Это означает, что увольнения губернаторов обычно происходят весной или осенью. Таким образом, их действующие преемники имеют достаточно времени, чтобы должным образом подготовить свою избирательную кампанию к предстоящим региональным выборам, на которых они должны получить формальный публичный мандат для выполнения этой функции.
Размах двух волн увольнений в 2017 году (февраль-апрель и сентябрь-октябрь) был самым большим за последние пять лет: сменилось девятнадцать губернаторов. При Путине кадровые перестановки подобного масштаба наблюдались лишь в 2010 году (тоже девятнадцать замен) и 2012 году (двадцать). Февральские кадровые перестановки коснулись губернаторов, пятилетний срок полномочий которых и так закончился бы в 2017 г., поэтому решения по их делам были привязаны к календарю выборов[5], а срок полномочий большинства уволенных осенью могло бы продолжаться еще несколько лет[6]. В апреле, также в середине срока, было два специальных увольнения: губернаторы Марий Эл и Удмуртии лишились своих постов и были арестованы по обвинению в коррупции.
Эти увольнения носили не столь рутинный характер, а скорее свидетельствовали о том, что Администрация Президента искала правильную формулу кадрового резерва в преддверии президентских выборов. Если логика увольнений губернаторов во многом основывалась на немногочисленных объективных критериях[7], то в новых выдвижениях довольно сложно заметить явно преобладающую тенденцию. Стоит отметить желание Кремля оставить уволенных губернаторов (за редким исключением) в системе власти, кооптировав их в федеральные или региональные структуры власти[8].
Главным критерием в случае обеих кадровых перестановок была «проблемная» ситуация в регионах, которая могла стать вызовом для власти в условиях президентских выборов. Хотя результат выборов абсолютно предсказуем, действующий президент имеет высокий уровень общественной поддержки, а все государственное управление будет приведено в состояние максимальной мобилизации, для Владимира Путина важнее всего будет именно стиль его победы. В этой ситуации конфликты внутри местных элит, протестные настроения населения, коррупционные скандалы могут не только снизить эффективность избирательной машины, но и косвенно негативно сказаться на имидже президента в глазах региональных сообществ.
Согласно составленному для нужд Администрации Президента экспертному рейтингу, уволенные губернаторы оказались неэффективными. В основном это было связано с: неумением предотвращать конфликты внутри местных элит (степень консолидации элиты на региональном уровне является одним из ключевых факторов стабилизации ситуации в условиях президентских выборов), коррупцией скандалы в региональных правительственных кругах и их неспособность взять под контроль общественные настроения. Одним из примеров последнего стала ситуация в Новосибирской области, где позиции губернатора пошатнулись отчасти из-за конфликта вокруг вызванного им повышения тарифов на коммунальные услуги. Казалось, что экономическая ситуация в том или ином регионе меньше всего влияет на кадровые решения.
Логика выбора новых глав регионов менее очевидна. Многое зависит от «управленческих» навыков кандидата, особенностей конкретного региона, расклада сил внутри местной элиты, а также результата лоббирования со стороны отдельных групп интересов, среди которых внутриполитическое подразделение Администрации Президента является лишь одним из них.
игроков (к остальным относятся федеральные министерства, региональные правительства, финансово-промышленные группы и спецслужбы)[9].]. Очень важно и отношение Путина к тому или иному кандидату.
Тем не менее, в логике номинаций можно выделить три основные тенденции. Во-первых, , немногие из вновь назначенных губернаторов происходят из регионов, которыми они руководили (только трое из одиннадцати губернаторов, назначенных осенью). Это продолжение тенденции, наблюдаемой на протяжении всего третьего путинского президентства — доля «инопланетян» увеличилась до 64%, тогда как при Медведеве она составляла 48%[10]. Это доказательство того, что местные группы влияния теряют доверие Кремля. С одной стороны, это вызывает их недовольство[11], а с другой – может привести к улучшению общественного восприятия власти («инопланетяне» не связаны с опальными местными кланами, замешанными в коррупционных скандалах). На этом фоне особенно ярко выделяется новый губернатор Дагестана – он первый губернатор, который не только родом из-за пределов региона, но и не имеет ничего общего с основными этносами, населяющими республику (Владимир Васильев казахско-русского происхождения).
). Во-вторых , губернаторский корпус несколько помолодел в связи с изменениями (средний возраст снизился с 55 лет в 2013 году до 46 лет в 2017 году), но это не сенсация в истории Российской Федерации (в 2001 году средний возраст был 40,9)[12]. В-третьих , многие из вновь выдвинутых губернаторов являются «технократами» – бывшими чиновниками высокого или среднего звена в структурах федерального правительства, регионального правительства или крупных корпораций (включая заместителей министра экономического развития, замминистра промышленности и торговли, генеральный директор компании «Росморпорт», начальник отдела мэрии Москвы).
Эти тенденции свидетельствуют о том, что статус губернатора окончательно принижен и деполитизирован. Вновь назначенные губернаторы фактически являются менеджерами среднего звена и представителями номенклатуры , делегированными из центра и находящимися в полном распоряжении центральной власти. В эту схему укладываются даже кандидатуры представителей «политической» сферы (в их числе спикер парламента Красноярского края, мэры Самары и Вологды, глава фракции «Единая Россия» в Госдуме, высокопоставленные представители парламентской оппозиции – КПРФ и «Справедливая Россия»).
Возможные последствия кадровых перестановок
Перестановки в основном PR-ход; она направлена не на повышение эффективности региональной власти в социально-экономической сфере, а, скорее, (по крайней мере, на короткое время) на повышение доверия населения к правительству и президенту Путину в период, предшествующий намеченным на март выборам – за счет снятия самые «проблемные» губернаторы. Их преемники получают от избирателей «период медового месяца» (в надежде на перемены). Однако ни одна из ключевых региональных проблем, таких как обнищание общества, сужение налоговой базы, необходимость продолжения болезненного сокращения социальных выплат, в том числе доступа к медицинскому обслуживанию, инфраструктурные проблемы, вряд ли будет решена. Эти проблемы являются следствием не столько особых условий, существующих в регионах, или ошибочных кадровых решений, исправляемых кадровыми перестановками, сколько системной дисфункции чрезмерно зарегулированного, бюрократизированного и коррумпированного российского государства[13].
Таким образом, политические риски для режима сохранятся. Одним из следствий нарастания трудностей является рост недовольства населения регионов в 2017 г. в связи с проблемами в таких сферах, как социальное обслуживание, жилье, транспорт и занятость[14]. Единственным положительным эффектом от кадровых перестановок может стать временное повышение эффективности управления в регионах за счет упорядочения бюрократического аппарата — это одна из тех немногих сфер, на которые региональные главы еще имеют реальное влияние.
Кадровые перестановки также вряд ли нейтрализуют нарастающие трения между центром федерации и регионами по финансовым вопросам; За последний год обострился спор о принципах перераспределения средств между экономически дифференцированными регионами, учитывая то, что поступления в федеральный бюджет за последние несколько лет упали из-за низких цен на нефть. Мэр Москвы, президент Татарстана, губернатор Калужской области и депутаты от Хакасии, Новосибирской области и Сахалина — среди тех, кто требовал более справедливых принципов распределения налоговых поступлений (последних поддержал губернатор региона, выдвинутый в 2015 году, которому удалось договориться с Кремлем о некоторых уступках).
Иногда региональные парламенты открыто угрожают, что не хватит средств на важные проекты в период, предшествующий выборам (так называемые «майские указы» Путина[15] или ремонт дорог). Ситуацию усугубляют действия федеральных органов, противоречащие логике стабилизации ситуации перед выборами, например, обострение отношений с Татарстаном или Республикой Коми по языковым вопросам[16].
Это вызывает сомнения в возможности прочной стабилизации ситуации в «проблемных» регионах и даже гладкой организации президентских выборов; Особенно это касается тех губернаторов, которые не являются выходцами из региона и не знакомы с местными проблемами и механизмами регионального управления (некоторые из вновь назначенных губернаторов являются относительно молодыми бывшими высокопоставленными чиновниками федерального уровня). Они могут столкнуться с проблемой взятия под контроль местных групп влияния. Многие из этих групп сформированы опытными и закаленными политическими игроками. В этом контексте положение новоназначенных губернаторов осложняется тем, что их ответственность за стабилизацию социально-экономической ситуации в регионе несоизмерима с имеющимися в их распоряжении инструментами, а отсутствие прочной политической базы в регионе ставит под угрозу их личную безопасность.
риску, прежде всего в связи с возможным давлением со стороны правоохранительных органов в рамках «борьбы с коррупцией»[17]. Конечным итогом борьбы за контроль над ситуацией в предвыборный период станет сумма применяемых репрессивных и убеждающих методов и, прежде всего, индивидуального мастерства новых глав регионов. Поэтому по крайней мере часть из них может в конечном итоге оказаться временными фигурами, которые будут сняты Кремлем со своих постов уже во время следующих региональных выборов, запланированных на сентябрь 2018 г.
[2] Ни региональные элиты, ни общественность не поддержали формулу выдвижения губернаторов. Согласно опросам общественного мнения, проведенным в 2005–2012 гг., 60–65% респондентов высказались за восстановление прямых выборов. Рогов К. Избранные жертвы: что пересылают массовые должности губернаторов, https://www.rbc.ru/opinions/politics/06/10/2017/59d729fb9a79477e10dd12e7
[3] Муниципальный фильтр означает, что кандидат, претендующий на регистрацию, должен получить от 5% до 10% подписей советников в трех четвертях муниципальных округов данного региона; Фактически, учитывая доминирование «партии власти» в областной и местной государственной администрации, невозможно получить подписи без предварительного одобрения кандидата Кремлем.
Это было хорошо видно, например, на последних региональных выборах (сентябрь 2017 г.).
[4] Единственный действующий губернатор, победивший кандидата Кремля на выборах, — глава Иркутской области, коммунист Сергей Левченко. Если действующий губернатор баллотируется на следующий срок, то обычная практика такова: если он может рассчитывать на поддержку президента, они уходят в отставку до окончания текущего срока и тем самым отдают себя в распоряжение президента. Затем президент поручает экс-губернатору временно исполнять обязанности губернатора до момента выборов. Это свидетельствует о полной поддержке кандидата президентом. Эта практика является еще одним доказательством того, что реальный источник легитимации формально избранных органов находится в Кремле.
[5] Увольнения коснулись губернаторов: Пермского края, Бурятии, Карелии, Новгородской области и Рязанской области (до этого в январе сменился глава Адыгеи).
[6] Увольнения коснулись губернаторов: Самарской области, Нижегородской области, Красноярского края, Дагестана, Ненецкого автономного округа, Приморского края, Псковской области, Орловской области, Омской области, Новосибирской области и Ивановской области.
[7] Неофициально к ним относились: оценка социально-экономической ситуации в регионе, степень напряженности в региональной элите, уровень коррупции среди элиты и общественная поддержка губернатора (отражающая также потенциал недовольство и протестные настроения), http://www.mk.ru/politics/2017/09/30/названы-критерии-отставок-губернаторов—в-россии.html; https://www.gazeta.ru/politics/2017/02/06_a_10512575.shtml#page1
[8] Президент Путин встретился с обеими группами уволенных губернаторов. Он заверил их, что они могут ожидать новых должностей, и призвал их поддержать своих преемников. Среди новых кандидатур, выдвинутых на данный момент, есть: бывший глава Бурятии (в настоящее время он является представителем Бурятии в Совете Федерации) и бывшие губернаторы следующих областей: Орловская (заместитель полпреда президента в Центральном федеральном округе). ), Самара (спецпредставитель президента по связям со Всемирным конгрессом финно-угорских народов) и Новосибирск (советник полпреда президента в Сибирском федеральном округе).
[9] Указывалось, например, что генеральный директор Ростеха Сергей Чемезов мог лоббировать кандидатов от Минпромторга; мэр Москвы Сергей Собянин поддержал действующего губернатора Пермского края, а Сергей Кириенко помог своему бывшему соратнику из Росатома стать главой Приморского края.
[10] www.rbc.ru/politics/16/10/2017/59de58a99a79474f1855c9d0?from=newsfeed
[11] Одним из признаков этого является, например, недовольство элит Новосибирской кандидатуры Андрея Травникова на пост врио губернатора в октябре 2017 года стало полной неожиданностью и вызвало тревогу. Мало того, что он аутсайдер в регионе, который имеет относительно сильную местную идентичность, так еще и функции, которые он занимал до сих пор, не делают его политическим игроком (мэр Вологды, до этого он занимал должности среднего звена в металлургической корпорации Северсталь).
[12] www.rbc.ru/politics/16/10/2017/59de58a99a79474f1855c9d0?from=newsfeed
[14] https://www.rbc.ru/politics/31/10/2017/59f7a4029a9003ddc21003ddc21003 [15] Популистские указы Владимира Путина, принятые в мае 2012 г.
(в связи с открытием его нового президентского срока), предписывающие регионам существенно повысить заработную плату в бюджетной сфере (70% расходов на это должны были взять на себя регионы).
[16] Летом 2017 года Кремль отказался продлевать соглашение о предоставлении особого символического статуса Республике Татарстан (включая право называть главу региона своим президентом). Затем последовал спор о том, должны ли уроки татарского языка быть обязательными или внеклассными (конституция области предоставляет ему статус второго государственного языка). Как следствие, глава республики Рустам Минниханов прибегнул к плохо завуалированным угрозам в адрес Кремля, указав, что в результате спора может снизиться популярность Путина в республике и что конфликт может вызвать трудности в процессе проведения президентские выборы в марте 2018 г., https://www.idelreal.org/a/rustam-minnkhanov-tatarskiy-yazik/28816845.html
[17] В последние годы в России усиливается так называемая «борьба с коррупцией».
Жертвами этой борьбы все чаще становятся губернаторы и их ближайшее окружение. Аресты по обвинению в коррупции или злоупотреблении властью чаще всего являются результатом борьбы за политические и материальные активы, в которой задействованы правоохранительные структуры, а также средством, используемым центром федерации для дисциплинирования представителей элиты. В 2016 — 2017 годах уголовные дела были возбуждены в отношении 2% от общего числа представителей региональных элит; https://www.rbc.ru/politics/31/10/2017/59f7a4329a79476ddc21a2df
Федеральные округа России как инструмент внутренней колонизации Москвы
Публикация: Eurasia Daily Monitor Том: 15 Выпуск: 105
Автор: Вадим Штепа
16 июля 2018 г. 16:54
(Источник: Quora)
В конце июня 2018 года президент Владимир Путин назначил шесть полномочных представителей для управления так называемыми «федеральными округами» России (РБК, 26 июня).
Четверо были пережитками, остальные – новыми назначенцами. Но все они, что примечательно, имели тесные связи с кремлевской бюрократией или «силовыми министерствами» (9).0007 силовики ). В мае Путин отдельно переназначил полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе; а имя главы Приволжского округа — в 2011 году.
В России восемь федеральных округов: Центральный, Северо-Западный, Южный, Северо-Кавказский, Приволжский, Уральский, Сибирский и Дальневосточный. Их создание стало первым управленческим решением новоизбранного Президента Путина в мае 2000 года, хотя округа как институт Конституцией РФ не предусмотрены. Их географическая протяженность во многом повторяла размеры семи военных округов России (Северо-Кавказский федеральный округ был выделен из Южного округа в 2010 году). Федеральные округа и президентские полпреды были созданы для осуществления контроля Кремля над губернаторами регионов и главами республик, которые в 2000 году еще свободно избирались населением.
Однако даже после того, как в 2004 году Путин взял на себя полномочия по назначению губернаторов, федеральные округа сохранились. И они продолжали функционировать после номинального возобновления выборов губернаторов в 2012 г. (см. EDM, 20 ноября 2017 г.).
В ведении каждого из восьми полномочных представителей федеральных округов находится до 100 сотрудников, включая «главных федеральных инспекторов», работающих непосредственно в регионах. Все эти чиновники получают высокие зарплаты кремлевских служащих, потому что официально относятся к аппарату президента. Как правило, они не имеют предварительных связей с территориями, которые им поручено контролировать. На практике это часто означало низкий интерес к инициативам регионального развития (см. ниже). Скорее, их главная задача — контролировать и обеспечивать выполнение приказов Кремля на региональном уровне. Таким образом, они представляют собой идеал путинской «вертикали власти» — никоим образом не зависящей от избирателей (см.
ЭДМ, 17, 20 ноября 2017 г.).
При их введении федеральные округа были встречены всеобщим одобрением. Они казались разумным способом управления огромной территорией России: «золотая середина» между кремлевским централизмом и административным делением России на 85, часто мелких, субъектов федерации. Известный урбанист Вячеслав Глазычев выразил надежду, что федеральные округа станут эффективной основой развития страны (Глазычев, 2004).
Однако с самого начала начали появляться доказательства того, что такие надежды неуместны. В 2000 году журналисты регионов Северо-Западного федерального округа предложили создать межрегиональные СМИ. Эти регионы (к которым относятся Санкт-Петербург, Республика Карелия, Мурманск и Великий Новгород) взаимосвязаны экономически и культурно, но отчуждены друг от друга в медийном смысле; даже сегодня у них нет совместных телеканалов и газет. Однако руководство района отказалось поддержать проект, заявив, что в нем нет необходимости.
Неспособность или незаинтересованность полпредов в развитии более тесных связей между регионами, входящими в их округ, сохраняется и по сей день.
Юрий Трутнев, которого российские СМИ называют одним из самых влиятельных полпредов Путина, возглавляет Дальневосточный федеральный округ с 2013 года; он был повторно назначен на свой пост в начале этого года. Трутнев недавно пожаловался, что 70 процентов городов на Дальнем Востоке России не связаны воздушными путями. В связи с этим депутат Госдумы от Якутии Федот Тумусов спросил: «Хорошо, что полпред говорит о проблеме публично. Но не лучше ли было бы, чтобы он сказал, что государство намерено с этим делать?» («Росбалт», 3 июля). Действительно, Трутнев не предложил никаких конкретных решений, и дальневосточные регионы России остаются в экономическом упадке (см. Jamestown.org, 13 сентября 2016 г.).
В своей книге 2011 года « Внутренняя колонизация: имперский опыт России » профессор Александр Эткинд отмечает, что, в отличие от других империй прошлого, чьи колонии были далеко, царская Москва навязала инструменты колониального стиля контроля даже на близлежащих российских землях.
Эта модель, которая, возможно, сохраняется и сегодня, явно исключает региональное самоуправление. А «наместники» из мегаполиса могут использоваться как синонимы. Например, Николай Цуканов, который в 2016–2017 годах был полномочным представителем Путина на Северо-Западе, в начале этого года был назначен полпредом в Уральском федеральном округе (РБК, 15 июня 2018 г.).
Региональные сообщества не контролируют кремлевских ставленников, которые регулярно уходят от ответственности не только за коррупцию, но и за более тяжкие преступления. Например, в 2017 году главного федерального инспектора Центрального района по Ярославской области обвинили в непредумышленном убийстве на охоте. Но Костромской областной суд снял с него все уголовные обвинения и вместо тюремного заключения назначил незначительный штраф (менее 1500 долларов). Он остается на своем посту (Pasmi.ru, 23 января).
Тем не менее, сторонники режима продолжают надеяться на реформы федеральных округов. Политолог Максим Фомин считает, что России нужна экономическая децентрализация, и предложил преобразовать эти округа в «проектные федеральные территории» («Ведомости», 3 июля).
Однако это будет именно та политико-экономическая реструктуризация, которой опасаются центральные власти: если федеральные округа смогут запускать собственные проекты развития, это нарушит принцип «вертикали власти», который является основной причиной существования округов.
Однако процессы колонизации и деколонизации исторически амбивалентны. Некоторые наблюдатели отмечают, что федеральные округа России примерно соответствуют границам государств и княжеств, существовавших до образования Российской империи – Московии, Новгородской республики, Сибири и т. д. (Afterempire.info, 28 июня). Бывший советский диссидент Владимир Буковский, предсказавший распад Советского Союза еще в начале 1980-х годов, иронически оценивал создание федеральных округов в 2003 году: «Мы задавались вопросом, на какие части Россия будет разделена [т. Но Путин создал семь округов, и теперь мы это знаем» (Newsru.com, 1 декабря 2003 г.).
Исторически ослабление центральной власти в России неоднократно приводило к периодам имперского распада.